Когда погаснет лампада - [6]
А сколько лет реб Довиду, слепому на один глаз еврею-резнику? Уж никак не меньше восьмидесяти. Дом резника стоит здесь же, в переулке, и Вениамин каждое утро видит в окно, как тот вышагивает своей нетвердой походкой, с палкой в руке, но с прямой, все еще не сгорбленной спиной. И в самом деле, невзирая на все невзгоды, на детей, что разъехались, бросив его в одиночестве, как какого-нибудь бездетного вдовца, по-прежнему бодрится старый реб Довид, не дрожат его колени.
— Есть еще у нас Бог на небесах! — любит повторять старый резник.
И пускай крутится колесо времени, пусть мелькают дни, пусть неудержимо ползет цепь уходящих лет, и с каждым годом все больше и больше тяжелеет мешок прошлого за плечами, — веселей глядите, босяки! Есть еще у нас Бог на небесах!
В тот вечер сидел за столом Хаима-Якова Фейгина и кладбищенский габай Арон, бледный, с горящими глазами.
— Эй, Венька, сядь, посиди с нами! — зовет Берл Левитин, и гривой, и авторитетом главный лев в этой стариковской стае. — Неужели надоело медведю в лесу, что он так рано возвращается в свою берлогу?
— А это ему сегодня девушки отпуск выписали, — улыбается старый Фейгин.
Берл поворачивается к хозяйке:
— Песя, а не будет ли уместна на этой скатерти бутылка вина?
Проходит несколько минут, и вот уже полный порядок на столе. Тут вам и бутылка изюмной настойки, и медовое вино, и водочка. На закуску — селедка и соленые огурцы, помидоры и домашняя выпечка. Не посрамит своего дома старая Песя! Весь день вертится как белка в колесе, зато в нужный момент и глазом не успеешь моргнуть, как стол уже накрыт.
— Ну, лехаим[9], евреи! Лехаим, матери! — возглашает Берл Левитин. — Да пребудет с нами Божья воля…
Почти каждый вечер собираются старики промочить горло в доме старого Фейгина. Но разве только в выпивке дело? Боже упаси! За стаканчиком течет беседа — славная, веселая, в ясном уме и памяти. Ведь говорил же когда-то Старый Ребе, что печаль происходит от грубости духа.
Да и резник реб Довид никогда не преминет напомнить: есть еще у нас Бог на небесах!
Раскраснелись щеки стариков, развязались языки. Даже молчаливый скромник Арон Гинцбург воодушевился, схватил Вениамина за пуговицу: послушай, мол, забавную историю про жениха, который умудрился утонуть в реке аккурат в день свадьбы. Это ж надо такому случиться — все готовились идти к хупе[10], а попали на кладбище! То-то заваруха была тогда в городе! Когда ж это было?.. Лет двадцать тому назад.
— Приходи ко мне, Вениамин, посмотреть на его могилу и надгробие. Есть там надпись: «Умер во цвете лет»… Ха-ха…
Вениамин смотрит на него широко раскрытыми глазами: чему тут радоваться? Нет, что-то не в порядке со служкой, что-то нехорошо…
Берл Левитин поворачивает разговор на политику. Он ежедневно, от корки до корки, читает газету «Правда» и имеет свое мнение по любому вопросу. Вот уж для кого нет тайн в лабиринтах высокой политики! Гитлер никогда не посмеет объявить войну всему миру. Война, достопочтенные мои, дело сложное и запутанное, особенно в наше время. Для войны нужны десятки тысяч танков и самолетов, боевых и транспортных кораблей, дальнобойных и противотанковых орудий, бомб и минометов… — и, конечно, множество спецов и профессионалов! Пехотинцы и танкисты, артиллеристы и кавалеристы, летчики и моряки. Нужен огромный флот и море горючего — откуда, спрашивается, Германии взять столько нефти?
Такова строгая оценка Берла Левитина, человека большой политики. Говоря, он в подтверждение своих слов рубит рукой воздух, причем не просто абы как, наподобие ветряной мельницы, а так сдержанно и в то же время резко, что никому даже в голову не приходит усомниться в сказанном. Постепенно Берл входит во вкус и громит немцев своими речами, не оставляя от них камня на камне.
— А еще ведь у нас есть Англия, помните? — грозно вопрошает он. — А про Францию забыли? А наша Красная армия — что, вот просто так, запросто, даст Гитлеру захватить весь мир?
— В Англии — Чемберлен… — робко вставляет Вениамин.
Но кому тут дело до какого-то Чемберлена? До Чемберлена тут еще меньше дела, чем до самого Вениамина…
— Ну а Америка? — не унимается Берл Левитин, и рука его разрубает море политики до самого дна. — Положите на весы промышленность всего мира, и американская все равно перевесит!
— Бог даст, будет мир… — вздыхает в сторонке старая Песя, простая женщина, еврейская мать. — Пусть только будет мир и спокойствие…
Хаим-Яков Фейгин сидит во главе стола, клубится его всклокоченная каштановая борода, клубится дым, поднимающийся из трубки, облаком окутывая слабую лампочку. Лишь резник реб Довид, незрячий на один глаз, не интересуется политикой вовсе. Сидит себе, тычет вилкой в миску с огурцами.
— Наливайте, евреи! Еще стаканчик, чтоб Гитлер провалился! — говорит хозяин, наполняя стаканы.
Женщины отхлебывают медового вина, заедают выпечкой; мужчинам больше по душе водка и соленые огурцы.
Затем все запевают песню. Поют и «Чистоту нашего сердца», и «Владыку мира», и другие еврейские напевы древних времен. Дирижирует, конечно, Берл Левитин. К пению присоединяется и бабушка Песя; бусинки пота блестят в мелких морщинках ее лба, едва приметная улыбка трепещет на лице. Сара Самуиловна молчит, в глазах ее — тихая радость умиротворения. Сама она родилась в Судилкове, на Волыни, и впервые слышит, чтобы «Владыку мира» пели таким образом.
Цви Прейгерзон (1900—1969) – ведущий ивритский писатель СССР.По профессии горный инженер, известный специалист и преподаватель, он с юности изучал иврит. За что и «отсидел» с 1949 по 1956 годы… Первая книга вышла уже в Израиле, в 1965 году. О его популярности в Израиле говорит уже тот факт, что в 2008 году его именем названа улица в Тель-Авиве, а книги постоянно переиздаются.«Неоконченная повесть» – последняя книга писателя, – во многом автобиографична, рассказывает о жизни еврейской семьи на Украине в годы потрясений начала ХХ века.Перевод с иврита сына писателя, Веньямина Прейгерзона.
Ивритский писатель Цви-Герш (Григорий Израилевич) Прейгерзон (1900–1969) известен в России как крупный специалист по обогащению угля, большую часть жизни проработавший в Московском горном институте. Любовь к ивриту писатель пронес через всю свою жизнь, тайно занимаясь литературным творчеством на родном языке, — ведь иврит в Советском Союзе был язык запрещенный. В 1949 году он был арестован и много лет провел в сталинских лагерях. Основной темой его произведений была жизнь евреев в Советской России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман Натали Азуле, удостоенный в 2015 году престижной Премии Медичи, заключает историю жизни великого трагика Жана Расина (1639–1699) в рамку современной истории любовного разрыва, превращая «школьного классика» в исповедника рассказчицы, ее «брата по несчастью».
Михаил Новиков (1957–2000) — автор, известный как литературный обозреватель газеты «Коммерсантъ». Окончил МИНХиГП и Литинститут. Погиб в автокатастрофе. Мало кто знал, читая книжные заметки Новикова в московской прессе, что он пишет изысканные, мастерски отточенные рассказы. При жизни писателя (и в течение более десяти лет после смерти) они не были должным образом прочитаны. Легкость его письма обманчива, в этой короткой прозе зачастую имеет значение не литературность, а что-то важное для понимания самой системы познаний человека, жившего почти здесь и сейчас, почти в этой стране.
Кто чем богат, тот тем и делится. И Ульяна, отправившись на поезде по маршруту Красноярск – Адлер, прочувствовала на себе правдивость этой истины. Всё дело – в яблоках. Присоединяйтесь, на всех хватит!
Сборник повестей и рассказов о любви, о сложности человеческих взаимоотношений.
В сборник известного туркменского писателя Ходжанепеса Меляева вошли два романа и повести. В романе «Лицо мужчины» повествуется о героических годах Великой Отечественной войны, трудовых буднях далекого аула, строительстве Каракумского канала. В романе «Беркуты Каракумов» дается широкая панорама современных преобразований в Туркмении. В повестях рассматриваются вопросы борьбы с моральными пережитками прошлого за формирование характера советского человека.
«Святая тьма» — так уже в названии романа определяет Франтишек Гечко атмосферу религиозного ханжества, церковного мракобесия и фашистского террора, которая создалась в Словакии в годы второй мировой войны. В 1939 году словацкие реакционеры, опираясь на поддержку германского фашизма, провозгласили так называемое «независимое Словацкое государство». Несостоятельность установленного в стране режима, враждебность его интересам народных масс с полной очевидностью показало Словацкое национальное восстание 1944 года и широкое партизанское движение, продолжавшееся вплоть до полного освобождения страны Советской Армией.
В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.
Роман «Эсав» ведущего израильского прозаика Меира Шалева — это семейная сага, охватывающая период от конца Первой мировой войны и почти до наших времен. В центре событий — драматическая судьба двух братьев-близнецов, чья история во многом напоминает библейскую историю Якова и Эсава (в русском переводе Библии — Иакова и Исава). Роман увлекает поразительным сплавом серьезности и насмешливой игры, фантастики и реальности. Широкое эпическое дыхание и магическая атмосфера роднят его с книгами Маркеса, а ироничный интеллектуализм и изощренная сюжетная игра вызывают в памяти набоковский «Дар».
Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.