Когда погаснет лампада - [7]
— А теперь, Венька, твоя очередь! — кричит Берл Левитин. — Выдай-ка нам «Ты уезжаешь…».
Нынешним летом именно эта песня ходит у старика в фаворитах.
— «Ты уезжаешь от меня далёко, мой дорогой…» — запевает Вениамин песню девушки, которая влюблена в парня, уходящего на армейскую службу.
Сара Самуиловна тихонько подпевает сыну: такая версия песни в Судилкове считалась канонической. Еще тридцать-сорок лет назад эти мелодии были известны в местечке каждому — наивные простые напевы простых еврейских девушек.
— Ой, как хорошо! Как хорошо! — оглаживая бороду, вздыхает Хаим-Яков, хозяин дома.
Тем временем старому резнику надоело ворошить огурцы вилкой. Он начинает рассказ о своем сыне Шмуэле, которого призвали в армию. Шмуэль-то хром, не про вас будь сказано, хром на одну ногу с самого рождения. Ну как можно призвать такого парня? Белый билет, и дело с концом! Такую хромоту лечить — только зря деньги переводить. Кто же мог подумать, что именно мой Шмулик не понравится докторам? Короче говоря, стали его врачи проверять; этот поплакал, тот поплакал, а в конце и говорят: притворяешься, мол, симулянт! Трудно поверить!
И старик пускается в длинный рассказ о больницах, поездках и прочих приключениях Шмуэля-недотепы, рассказ, который не слушает никто, кроме разве что Вениамина. Хозяин дома и Берл Левитин с головой уходят в спор, грозящий вот-вот перерасти в ссору. Каждый стоит на своем; пальцы воздеты, всклокоченные бороды дрожат, лбы прорезаны глубокими морщинами, щеки раскраснелись… И кто бы, глядя на них, мог подумать, что предмет спора не стоит и ломаного гроша! Полная, правду сказать, ерунда: спорят, какой из хазанов лучше. Хаим-Яков утверждает, что нет и не было более значительного хазана, чем Сирота, в то время как Берл коронует в короли Пиню Минковского из Одессы. Бывал ли кто-нибудь из вас в Бродской синагоге Одессы? Слыхали ли чудо тех песнопений, тот блистательный хор, и голос Пини Минковского, превосходящий и затмевающий все остальное?
Спорщики бескомпромиссны и никак не могут прийти к соглашению, пока наконец Хаим-Яков не запевает «Скала Израиля» в манере Сироты. Мелодля взвивается вверх и низвергается вниз. Смолкает старый резник, в комнате воцаряется тишина, и лишь песня Сироты прорезает себе дорогу к каждому сердцу. Но вы зря полагаете, что Берл Левитин из тех, кто капитулирует за здорово живешь!
— И это ты называешь мелодией? — Он презрительно кривит рот и качает головой.
Нет, Берл ни на секунду не усомнился в своей правоте. В качестве ответного аргумента он запевает «Царский Храм» по версии Минковского.
— «Велика суббота… — поет Берл. — Велика суббота…»
Что ж, благословенна и эта песня!
Пение размягчает сердца стариков, вновь наполняют они стаканы. Лехаим, евреи! Да удостоимся мы жизни и в будущем году!
— Омейн[11], Владыка мира! — шепчут, вздыхая, женщины.
Но посиделки не могут завершиться без веселой хасидской песни — ее поют и мужчины, и женщины вместе. Это «Тенцл», и запевает ее не кто иной, как Арон, бледный и бедный еврей, кладбищенский габай.
Через некоторое время Вениамин выходит в переулок проводить до дому реб Довида. Он держит старика под руку, чтобы тот не оступился. Реб Довид что-то говорит, его бормотание доносится до Вениамина, как сквозь туман, словно из дальнего далека. По переулку ходит грусть, прокладывает себе дорогу сквозь безмолвие ночи, прямиком к звездам. Рядом с домом старого резника стоит, завернувшись в сон, одинокий тополь. Заполошно кудахчет курица в близком курятнике, и снова стихает все вокруг. Вениамин возвращается к дому Фейгина и садится на скамью у калитки. Украинская ночь крепко обнимает его. Легкокрылый ветерок приносит запахи трав, цветов и плодов, и Вениамин полной грудью вдыхает эту чудесную смесь.
В туманном конце переулка появляется женская фигура. Это Рахиль Фейгина, женщина с тонкой талией и серыми глазами.
— Вениамин, ты? — Она присаживается рядом на скамейку — она и сопровождающий ее запах духов; теперь он заглушает собою все прочие запахи.
Вениамин осторожно обнимает женщину, гладит ее волосы. Рахиль кладет голову ему на плечо и заливается слезами.
Глава 2
Левой, правой, левой, правой!
Вениамин поднимается по речному откосу на дорогу, ведущую к Вельбовке. Он только что искупался, и кожа еще хранит живительную прохладу воды. Шаги его упруги, походка быстра, а на устах — маршевая песня. Загорелая грудь открыта солнечным лучам, волосы влажны. Радостью, тишиной и сиянием наполнен этим утром весь мир!
Крепко сжимая под мышкой тубус с чертежами, Вениамин шагает по вельбовской дороге. Он держит путь в деревню, к месту летнего отдыха профессора Эйдельмана. В тубусе пять образцовых чертежей, так что Степан Борисович должен быть доволен. На небе ни облачка. Августовское солнце разбрызгивает свет полными горстями. Туго натянута лента шоссе. Справа и слева дремлют ряды кустов, а за ними — цветущие луга, залитые солнцем. На этих коврах тут и там видны отдельно стоящие деревья. Под одним из них сидит старый пастух с кнутом в руках. Стадо разбрелось по траве. Склоненные шеи, ритмично жующие челюсти; в прозрачном воздухе слышно мычание и блеяние.
Цви Прейгерзон (1900—1969) – ведущий ивритский писатель СССР.По профессии горный инженер, известный специалист и преподаватель, он с юности изучал иврит. За что и «отсидел» с 1949 по 1956 годы… Первая книга вышла уже в Израиле, в 1965 году. О его популярности в Израиле говорит уже тот факт, что в 2008 году его именем названа улица в Тель-Авиве, а книги постоянно переиздаются.«Неоконченная повесть» – последняя книга писателя, – во многом автобиографична, рассказывает о жизни еврейской семьи на Украине в годы потрясений начала ХХ века.Перевод с иврита сына писателя, Веньямина Прейгерзона.
Ивритский писатель Цви-Герш (Григорий Израилевич) Прейгерзон (1900–1969) известен в России как крупный специалист по обогащению угля, большую часть жизни проработавший в Московском горном институте. Любовь к ивриту писатель пронес через всю свою жизнь, тайно занимаясь литературным творчеством на родном языке, — ведь иврит в Советском Союзе был язык запрещенный. В 1949 году он был арестован и много лет провел в сталинских лагерях. Основной темой его произведений была жизнь евреев в Советской России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Один из программных текстов Викторианской Англии! Роман, впервые изданный в один год с «Дракулой» Брэма Стокера и «Войной миров» Герберта Уэллса, наконец-то выходит на русском языке! Волна необъяснимых и зловещих событий захлестнула Лондон. Похищения документов, исчезновения людей и жестокие убийства… Чем объясняется череда бедствий – действиями психа-одиночки, шпионскими играми… или дьявольским пророчеством, произнесенным тысячелетия назад? Четыре героя – люди разных социальных классов – должны помочь Скотланд-Ярду спасти Британию и весь остальной мир от древнего кошмара.
Герой повести — подросток 50-х годов. Его отличает душевная чуткость, органическое неприятие зла — и в то же время присущая возрасту самонадеянность, категоричность суждений и оценок. Как и в других произведениях писателя, в центре внимания здесь сложный и внутренне противоречивый духовный мир подростка, переживающего нелегкий период начала своего взросления.
Рассказ написан о злоключениях одной девушке, перенесшей множество ударов судьбы. Этот рассказ не выдумка, основан на реальных событиях. Главная цель – никогда не сдаваться и верить, что счастье придёт.
Сборник рассказывает о первой крупной схватке с фашизмом, о мужестве героических защитников Республики, об интернациональной помощи людей других стран. В книгу вошли произведения испанских писателей двух поколений: непосредственных участников национально-революционной войны 1936–1939 гг. и тех, кто сформировался как художник после ее окончания.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В романе «Материнство» канадская писательница Шейла Хети неторопливо, пронзительно, искренне раскрывает перед читателем внутренний мир современной женщины. Что есть материнство – долг, призвание, необходимость? В какой момент приходит осознание, что ты готова стать матерью? Подобные вопросы вот уже не первый год одолевают героиню Шейлы Хети. Страх, неуверенность, давление со стороны друзей и знакомых… Роман «Материнство» – это многолетнее размышление о детях, творчестве, смысле и семье, изложенное затягивающе медитативным языком.
В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.
Роман «Эсав» ведущего израильского прозаика Меира Шалева — это семейная сага, охватывающая период от конца Первой мировой войны и почти до наших времен. В центре событий — драматическая судьба двух братьев-близнецов, чья история во многом напоминает библейскую историю Якова и Эсава (в русском переводе Библии — Иакова и Исава). Роман увлекает поразительным сплавом серьезности и насмешливой игры, фантастики и реальности. Широкое эпическое дыхание и магическая атмосфера роднят его с книгами Маркеса, а ироничный интеллектуализм и изощренная сюжетная игра вызывают в памяти набоковский «Дар».
Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.