Когда папа варвар - [22]

— Ну, допустим, мы тебя оставим в Армарии, — начал я, отчего Мирелла радостно встрепенулась. Я замолчал, задумчиво осмотрел её ещё раз с головы до ног, подумал, а не сделать ли её своей любовницей, но решил, что с сильной магиней лучше не играть. Как сказал Крайл — замуж её надо отдать, осталось только найти, за кого. — В наше жилое крыло тебе входить теперь запрещено, Крайлах настроит охранку.

— Уже, — кивнул брат.

— Далее, — продолжил я, — по магии ты всё же подчиняешься в первую очередь Крайлаху, так что когда он говорит «нет», значит, ты слушаешь именно его!

Да, мне было не очень приятно это признавать, но магические правила — они для всех. И разбирается в них лучше всего именно Крайлах. И вообще, надо бы взять у Жреца успокоительного, что-то я слишком нервный стал. Не стоило отправлять последнюю любовницу обратно домой.

— И последнее: ещё одно вмешательство в личную жизнь кого-либо из нас, и ты вылетишь отсюда, как пробка.

Взгляд Миреллы был полон изумления. Я её частично понимал, ведь действительно раздавал ей авансы, но сейчас окончательно пришёл в себя. Побуянил, наворотил дел, но зато осознал, что брак — это не моё. Ну не смогу я позволить женщине хоть как-то вмешиваться в свои решения! Даже если она желает мне добра.

Потому что если я решил напиться, то нечего ко мне пробираться и подсыпать снотворное. Не говоря уже о том, чтобы дёргать за больную руку, когда я сплю в ванной. Всё, только любовницы, только не в моей спальне! И от пигалицы побыстрее избавиться, пока она этой самой любовницей не стала. Ну нафиг этот геморрой!

Алёна

Местная еда оказалась очень вкусной. Что самое удивительное — всё подозрительно напоминало наше, земное. Огурцы, помидоры, яблоки, даже картошка! Правда, именно у неё, точнее у пюре из неё, был странный зеленоватый цвет, но вкус тот же.

Как там Уна говорила: родственный мир? Любопытно…

После того, как мы допили сок и даже успели разложить в шкафу вещи, вернулась Беренгария, да не одна, а с весёлым карапузом на руках. Крепким, неугомонным, пожелавшим тут же спуститься на пол, едва увидел Илюшу. Похоже, мальчик его заинтересовал.

— Ух ты! — протянул Илья, тоже не оставшийся равнодушным к брату.

Они встретились посередине. Один шёл, пошатываясь из стороны в сторону, поскольку не очень твёрдо стоял на ногах, второй просто робел и пару раз из-за этого споткнулся. Как они оба удержались на ногах — вопрос вопросов.

— Зя, — малыш ткнул в Илью пальцем, а потом снова сунул его в рот.

— Нет, я — Илладар, — в его голосе сквозило лёгкое возмущение.

— Гы, — ответил ему малыш и таки плюхнулся на попу.

Хорошо, что это произошло на ковре, а не голых камнях пола.

— Его зовут Рандэл, — в голосе Беренгарии явственно слышался сдерживаемый смех.

— Ты говорила, что он умеет говорить, — Илладар присел около Рандэла, внимательно разглядывая его лицо.

— Умеет, конечно: мама, папа, дай и зи. Зи — это Зигвальд, — пояснила она мне.

— Эм, а как же с ним играть, если он тупой? — и столько искреннего недоумения было в его голосе, что невозможно было не рассмеяться.

Я даже хрюкнула в ладошку.

— Он не тупой, а маленький, — поправила его Беренгария. — А вообще, ты, как старший брат, можешь многому его научить.

О, это был гениальный ход! Я прямо почувствовала в королеве тонкого психолога.

— Я? — Илюша растерялся.

Конечно, ведь это его всё время учили, не давая особых свобод, а тут!

— Да, но ты должен понимать, что он почти как Маша, — напомнила ему о той самой девочке, которую с таким трудом научили к десяти годам самостоятельно ходить в туалет. — Только он нормальный.

— Он нормальный, но Я могу его учить?

У меня от его слов сжалось сердце. Конечно же, все эти годы в интернате наложили на него сильный отпечаток, в первую очередь на самооценку. Я присела к мальчишкам на ковёр, обняла Илюшу за плечи, поцеловала в макушку.

— Конечно, ведь ты попал в интернат по ошибке, — с трудом сглотнула подступивший к горлу ком. — Зато теперь, когда ты дома, всё встало на свои места.

Илладар встрепенулся. Обернулся ко мне, его глаза сияли счастьем, и тут его лицо снова начало меняться! Только теперь оно решило принять облик Рандэла.

— Ничего себе! — воскликнула Беренгария. — У меня теперь что, два сына? Как бы мне вас не перепутать!

Я испугалась реакции Ильи, но тот понял по интонациям своей тёти, что то была лишь шутка, и специально засунул палец в рот и сказал: — Зя.

На этом мы не выдержали и расхохотались. Весело, заливисто, а я с элементами истерики. Потому что это было невероятное облегчение! Илюша сейчас сделал большой шаг и к раскрытию своей удивительной сущности, и к нормальности. К здоровому чувству юмора.

Боже, как это хорошо!

Рандэл, кстати, тоже принялся смеяться, а потом и вовсе подполз к Илье, оперся об него и начал подниматься на ноги. Тот замер от неожиданности, втянул носом воздух, явно учуяв приятный молочный аромат младенца, растерянно посмотрел на меня. Теперь уже вновь своим лицом.

— Ух! — Рандэлу эти метаморфозы явно понравились.

Он потянулся ручкой к щеке Илладара, потыкал в неё пальцем, ущипнул, а мой воспитанник и рад — снова поменял лицо, только на моё.