Когда-нибудь ты вернешься - [29]

Осень – его любимое время года.

Но только не в этот раз.

Он, который никогда ни по кому не скучал, сейчас не мог стряхнуть с себя это чувство.

Просто наваждение какое-то.

Наплыв туристов пошел на убыль, и теперь Венеция казалась ему скорее пустой, чем спокойной.

Здесь, в Риме, местные жители наслаждались временным затишьем, которое приходило вместе с осенью. А на Сицилии наливался густым красно-коричневым цветом виноград.

Рауль не хотел возвращаться туда.

Даже в мыслях.

Хотя придется, если визит в «Гранд-Лючию» не сработает. Впервые с тех пор, как огласили завещание.

Метрдотель кивнул, когда Рауль прошел через медную вращающуюся дверь. На мгновение он остановился, вспоминая свой короткий визит.

Нет, неверно. Визит не короткий. Это довольно значительная часть его жизни.

Лидия – самая своевольная натура из всех, кого он знает.

Холодная и контролирующая себя, горячая и порывистая.

И хотя оба согласились на одну ночь, он до сих пор не мог понять, что случилось утром.

Ее поцелуй перед тем, как он отправился за завтраком, обещал многое.

Тем не менее, когда Рауль вернулся, все изменилось.

Он даже фамилии ее не знает.

И где она живет – тоже.

Обычно подобные детали не имели для него значения.

Но только не теперь.

Он искал, искала Аллегра.

Удивительно, как много замков в этой Англии. Более того, почти все они используются под приведение свадеб.

Аллегра три раза летала туда, но все напрасно.

И вот теперь Рауль в Риме.

В «Гранд-Лючии», где все началось.

На этот раз, когда он не проявил интереса к покупке отеля. До султана Алима оказалось нелегко добраться.

Поэтому он приехал сам.

Однако проблема осталась.

– К султану Алиму можно попасть только по предварительной записи, – сообщила девушка на ресепшен.

– Позвоните ему и скажите, что здесь Рауль Ди Саво.

– Я уже сказала, он принимает только по записи. Мы не беспокоим его телефонными звонками.

Она была невозмутима и непреклонна, как он требовал того от Аллегры, если бы кто-то, не важно кто, попытался нарушить его распорядок.

– Он хотя бы сейчас в стране?

Но и эта информация оказалась недоступной.

– Он бы предпочел, чтобы мы не обсуждали его передвижения. Я дам ему знать, что вы здесь.

Итак, что теперь?

Сидеть в холле и ждать, пока султан, который, возможно, уже вернулся к себе на родину, соизволит посмотреть, кто желает с ним встретиться? Или пригрозить бедному секретарю, что, если она ценит свою работу, ей лучше поторопиться и дать знать султану Алиму.

И тут он заметил девушку.

Она шла через холл, держа в руках огромный букет роз.

Габи. Организатор свадеб.

– Привет, – сказал Рауль.

– Привет.

Он совсем забыл, как флиртовать. Даже ради дела.

– Габи?

– О-о! – Она остановилась. – Вы, кажется, были вместе с султаном Алимом в бальном зале. – Ее голос упал. Воспоминание оказалось не очень-то приятным.

– Я надеюсь встретиться с ним.

Габи закатила глаза:

– Вам не повезло! Он вернулся домой.

– О-о!

– У него свадьба.

– Понимаю.

– Я ее организую. – Похоже, она от этого не в восторге.

– Вы не могли бы дать знать, что мне нужно с ним поговорить?

– Я занимаюсь организацией свадеб, – напомнила Габи. – У меня нет доступа к султану.

«Так же как и у меня», – подумал Рауль, когда Габи полетела дальше по своим делам.

Таким образом, остается Бастиано.

И Рауль знает, где его найти.

Каста.

* * *

Его самолет приземлился в аэропорту Козимо, и, хотя здесь было теплее, небо все равно казалось нависшим слишком низко. Рауль надел солнцезащитные очки и пересел в вертолет.

Добраться до монастыря можно только верхом или на вертолете.

Разумеется, Рауль выбрал последнее.

Это было старинное здание, расположенное на гребне гор, окружавших долину со стороны Сицилийского пролива.

Труднодоступность сделала его превосходным рекреационным центром.

Рауль мог бы поздравить Бастиано за столь разумное решение.

Правда, он не собирался это делать.

Сев в вертолет, Рауль увидел, что его приказание исполнено. Рядом с сиденьем в коробке лежал букет лилий, который он после встречи с Бастиано собирался возложить на могилу матери.

Последний раз он летел в Козимо коммерческим рейсом, когда уже стемнело. Потом последовала бешеная гонка к долине на такси.

Раулю тогда было восемнадцать, и он помнил, что шофер посадил его с условием, что он заплатит авансом.

Он посмотрел в окно. Места показались знакомыми.

Даже если он никогда не видел их с такой высоты, они отпечатались в его душе.

Вокруг простирались виноградники, за которые Конти и Ди Саво боролись несколько поколений, но вино так и не сделало им состояния.

У него сжался живот. Нет, не из-за того, что вертолет попал в воздушную яму. Рауль увидел школьный двор. А рядом двор его дома.

И услышал свою детскую ложь:

«Мама была здесь весь день».

Или:

«Я думаю, она ушла завтракать с Лореттой».

Теперь он понимал, почему Лидия не фотографирует. Просто в фотографиях заключены воспоминания, которых не хочется видеть.

Рауль лгал не просто во имя спасения.

Он лгал, чтобы защитить себя.

Снова и снова.

Он вспомнил более веселое расположение духа матери, когда та начинала петь и чаще выходить из дома, когда смеялась и играла с ним.

И он лгал.

Снова и снова.

Внизу расстилалась карта его истории. И там не было ничего, что бы хотел видеть Рауль.