Когда им шестнадцать - [21]

И все засмеялись. Я посмотрела на их лица и расхотелось спорить. Скучно стало. Я даже собралась тихонько уйти, но тут Саша стал читать свои стихи. И я замерла. Он очень здорово читает. Я кое-что сразу запомнила.

Снова весна, свет, тишь.

Ты не ответишь,

Ты грустишь.

Молчи, сердце, молчи,

Все давно скрылось в ночи.

Грустит о другом

Девушка в голубом…

Оказалось, у него целый цикл стихов об этой «девушке в голубом», и веселые, и грустные. Верка по секрету сказала, что посвящены они — его первой любви.

Потом он стал на всех сочинять эпиграммы, и мне посвятил такое четверостишье:

Ты, как чувство, позитивна,

Идеальна, как душа,

Субъективно, объективно

И конкретно хороша.

И мне сразу стало весело. Я убедила себя, что все его фразочки раньше были для смеха, подначкой нам.

Когда мы собрались у Веры, я танцевала с Павлом, пока Вера занималась хозяйством, а Люба кокетничала с Сашей, да так энергично, точно ее завели и выключить забыли. Выпили шампанского, а потом я сказала, что больше пить не буду, соврала, что уже дома пила. А потом появился Павел, загримированный под Деда Мороза, с мешком подарков. Это был сюрприз мальчиков. Я получила стеклянный елочный самовар с надписью «крутой кипяток».

Ну, а потом Вера предложила выйти на улицу погадать, спросить у прохожих имена, сразу после боя часов. С нами пошел Саша. Вере достался Аристарх, а мне Саша не давал никого спрашивать, все смешил… А потом к нам пристали хулиганы, человека четыре. Саша велел нам удирать, и Вера потянула меня за нашими ребятами. Мы так бежали, думала — сердце разорвется. Притащили наших. Но тревога была напрасной. Оказалось, Саша может найти общий язык с любой шпаной. А Павел мне сказал по секрету, что он еще и чемпион по боксу в весе мухи. Смешно, когда парень считается мухой!

Но на душе у меня остался осадок. Мы ведь сбежали с Верой, хоть и за помощью, хоть и по его команде. Я не думала, что я — такая трусиха, но когда увидела пьяные красные физиономии парней, у меня душа задергалась, как от тока. Нет, обязательно надо поступить в какую-нибудь секцию, где учат самбо! Я отцу рассказала об этой идее через несколько дней, но он заявил, что такой спорт женщинам вреден. Неужели лучше бояться и переходить на другую сторону улицы, когда вечером идешь одна, а навстречу трое парней, типа этих, новогодних?!

Потом все стали писать друг другу записки, Саша мне — по-английски. Я немного разбирала, но не очень, он язык знает лучше меня, но Люба помогала. В общем, Саша писал, что жизнь его неудачна, его никто не понимает, не любит, он жаждет тепла, а встречает одни насмешки. Мне сразу стыдно стало, что я его дразнила, и дальше мы переписывались уже по-русски. Он — стихами, а я рисовала картинки вместо слов, и он угадывал смысл, как в ребусах. Потом сказал, что тяжело болен, что жить ему недолго, отсюда и неровность его поведения, и попросил прощения за колкости в мой адрес. Оказывается, он так вел себя от смущения».

Глава VI А ЕСТЬ ЛИ СЕГОДНЯ ЛЮБОВЬ?

Катина дружба с Сашей мне активно не нравилась. Я знала таких мальчиков, наблюдала их поведение и в школе и потом, студентами. Позерство становилось их второй натурой, а неуважение к девочкам, душевная разболтанность только усиливалась с возрастом…

А как сказать? Впрямую? Но ее часто охватывал бес противоречия, особенно в последнее время. И чем меньше понимали, догадывались родители о том, что с ней происходит, тем неровнее, резче она становилась.

Конечно, Катя не была влюблена в Сашу. Все упиралось в ее болезненное самолюбие, в желание доказать матери, что и она — не хуже других девочек, и она может нравиться…

В Кате мирно уживались и самые «современные», и самые архаичные понятия. Она считала позором ходить под руку, звонить мальчикам, «чтоб не думал, что я набиваюсь», и в то же время не видела ничего плохого в том, чтобы кокетничать с человеком, которого не уважала…

Однажды она пришла мрачная и сказала, что Вера называет ее ханжой.

— Как вы считаете, можно целоваться с парнем в первый же вечер знакомства?

— Целуются — ответила я. — Вероятно, и некоторые твои подруги. Только не понимают, как себя обкрадывают.

— Но не может быть, чтобы они были дуры, а я одна умная?

— Разве ты единственная, кто не целуется с малознакомыми мальчиками?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Иногда я думаю, а есть ли сегодня любовь? В атомный век? С кем ни поговорю, все хихикают, советуют жить легче, проще, а то ведь женщина быстро старится, надо успеть все испытать. Конечно, это не взрослые так говорят, они по старинке поют про Любовь…

— Это любовь — старинка? — я усмехнулась.

И я рассказала ей о Зирке, девушке, с которой познакомилась летом в доме отдыха. Зирка всех удивляла. Своей молчаливостью. И тем, что ни разу не пошла ни на танцы, ни в кино. Вместо этого она каждый день бегала в город, на междугородный переговорный пункт. И часто возвращалась ночью, шла пять километров лесом…

Потом мы узнали, что человек, которого она любила, работает на Севере. Она не могла поехать к нему, пока не закончит университет. А ему оставалось еще год работать по договору…

У студентки достатки негустые: ради трехминутных разговоров по телефону Зирка отказывалась от всех развлечений, экономила каждую копейку.