Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии - [25]

В чаще густой стволы да обнажатся,

В зарослях непроходимых да сломится тростник их,

Люди да устрашатся, да утихнет их гомон,

Звери да содрогнутся, да вновь станут глиной,

75 Боги, твои предки, да видят, да восславят твою доблесть.

Эрра-воитель, что оставил ты волю, сидишь во граде?

Стада Шаккана и звери нас презирают.

Эрра-воитель, тебе мы молвим, будь не во гнев наше слово:

Прежде чем вся страна над нами вознесется,

80 Пожалуй, ухо склони к речениям нашим,

Ануннакам, любящим блаженную тишь, окажи услугу,

Из-за гомона людского к ним сон не приходит!

Жизнь страны, луга, стада наводняют,

Над полем своим горько плачет пахарь,

85 Стада Шаккана лев и волк истребляют,

Пастух из-за овец днем и ночью не ложится, к тебе он взывает.

А мы, знатоки перевалов горных, о походах забыли,

На доспехи наши легла паутина,

Верный лук изменил нам, стал нам не под силу,

90 У острой стрелы наконечник погнулся,

Наш кинжал без убийства заржавел!»

Услышал их воитель Эрра,

Речь Сибитти ему, как елей, приятна.

Он уста отверз, Ишуму вещает:

95 «Почему ты молчишь, все это слыша?

Проложи мне путь, в поход я отправлюсь!

Сибитти, бойцы несравненные, порождения Ану,

Мое грозное оружье, пусть идут со мной рядом,

Ты ж вперед ступай или следуй за мною».

100 Ишум услышал такие речи,

Состраданьем охвачен, он молвит воителю Эрре:

«Владыка, зачем на богов ты злое замыслил,

На погибель страны, на людей истребленье

безвозвратно ль ты злое замыслил?»

Эрра уста отверз и вещает,

105 Советнику Ишуму так говорит он:

«Внемли, о Ишум, речь мою слушай

Обо всех живущих, кому просишь пощады,

О предводитель богов, чьи советы ко благу!

Я на небе тур, и лев на земле я,

110 В мире я царь, средь богов я грозен,

Средь Игигов отважен, среди Ануннаков всесилен,

Для гор — таран, для дичи — охотник,

В тростниках я огонь, в лесу я секира,

В походе — знамя,

115 Я вею как ветер, гремлю грозою,

Как солнце озираю окружность вселенной,

В степь выхожу я диким муфлоном,

Брожу по пустыням, не строю жилища.

Все боги боятся схватки со мною,

120 Но черноголовые люди мною пренебрегают!

Поелику они не страшились моей славы

И Мардука слово отвергли, поступали по своей воле,

Сам я сделаю гневным Мардука, государя, подыму

его из жилища, людей ниспровергну!

Воитель Эрра к Шуанне, граду царя богов, обратился,

125 В Эсагилу, Храм Небес и Земли, вошел, перед ним предстал он,

Уста он отверз, царю богов он вещает:

«Что с ризой твоей, подобающей владыке,

что сияла, как звезды? Она загрязнилась!

И с тиарой власти твоей, что озаряла Эхаланки,

словно Этеменанки? Она затмилась!»

Царь богов уста отверз и вещает,

130 Эрре, воителю богов, он слово молвит:

«Воитель Эрра, что до дела, которое свершить ты намерен,

Я был некогда гневен, из жилища вышел — потоп устроил,

Из жилища вышел — уставы небес и земли отменил я.

Небеса всколыхнулись, сместились созвездья, я назад не вернул их.

135 Преисподняя вздрогнула — урожаи уменьшила пашня, не собрать и налога!

Уставы небес и земли ослабли — родники оскудели, половодья упали.

Обернусь, погляжу, — насытиться нечем.

У тварей живых уменьшилось потомство, — я не вмешался,

Пока, словно пахарь, в горсть не взял я их семя.

Дом я построил, в нем поселился,

140 Ризу ж мою потоп окатил, и она загрязнилась,

Просветлить мой облик, очистить одежды велел я Гирре.

Как просветлил мои ризы, окончил он дело,

Я тиару власти надел, к себе возвратился, —

Гневен мой лик, и взгляд мой грозен.

145 На людей, переживших потоп, все это видавших,

Не поднимешь ли оружье, не истребишь ли остаток?

Их мудрецов я отправил в бездну, не велел возвращаться,

Камень-древо и янтарь я спрятал, куда — никому не поведал.

Что до дела, о коем сказал ты, воитель Эрра, -

150 Где же камень-древо, плоть богов, украшенье царя вселенной,

Чистое древо, высокий герой, достойный власти,

Что средь моря широкого на сто поприщ воды

простирает корни до преисподней,

А вершину вздымает до неба Ану?

Где блестящий лазоревый камень, что я изберу для тиары?

155 Где Нинильду, великий резчик, воплотитель моей небесности,

Обладатель златого резца, знаток искусства,

Которое он, как день, просветляет,

К моим стопам заставляет склониться?

Где Гушкинбанда, творец богов и людей, чьи чисты руки?

Где Нинагаль, обладатель молота и наковальни,

160 Кто твердую медь жует, словно кожу, вещей созидатель?

Где отборные камни, порожденье широкого моря, украшенье тиары?

Где семь мастеров из Бездны, священные рыбы „пураду",

Чья премудрость, как Эйа, владыка их, совершенна,

очистители моего тела?»

Услыхав его, приблизился воитель Эрра,

Уста он отверз, государю Мардуку он вещает:

165 «[................................................

.........................] его [.......] я заставлю подняться,

Сверкающий янтарь [......] его [......] я заставлю подняться [........]»

Когда Мардук все это услышал,

Уста он отверз, вещает воителю Эрре:

170 «Коль поднимусь я из своего жилища, устав небес и земли ослабнет,

Поднимутся воды, и сметут они землю,

Светлый день омрачится и тьмою станет,

Ураган разразится и задует звезды,

Злой ветер нагрянет, затмит он зренье всему живому,

175 Демоны поднимутся, людей охватит ужас:

Тот, кто обнажен, противостать им не сможет,

Ануннаки поднимутся, истребят живущих, —