Кофейня в сердце Парижа - [39]

– Да, но я от тебя хочу сейчас услышать другое. Ты сказал, что человек, который себя никогда не любил, может полюбить безответно. Но получается тогда, что любовь к себе у тебя намного сильнее, чем любовь ко мне. Я права?

– Не совсем так, – покачал головой я. – Если бы я отказался полностью от себя, от своего права на жизнь, на чувства, упав головой к полу. А лбом к твоим ногам, целуя пятки и ступни, а затем и следы, которые ты после себя оставила. То со временем я бы забыл о своей чести, о своем мужском достоинстве, и жил бы у твоих ног, как домашняя собака. Которую нужно время от времени гладить. Но, в конечном итоге, ты бы от меня отказалась сама. Зачем тебе рядом пес? Зачем тебе то, что досталось даром? Нам не нужно ничего даром, мы люди такие. Мы должны добиться всего сами, чтобы начать это ценить.

– Ты сгущаешь краски, – с каплей протеста в голосе заявила она. – Зачем нужно становиться собакой, чтобы безусловно любить? Зачем менять кожу на шерсть, чтобы пробудить в себе преданность? А?

Я промолчал.

– Я прошу у тебя человеческой любви, а не собачьей, – она задумалась. – Я люблю собак, верно, но людей я люблю больше.

– Любовь безусловная – это собачья любовь, – наслаждаясь своими словами, произнес я.

– А может быть, волчья? Чем мужчина не волк, когда он любит свою женщину и готов мертвой хваткой вцепиться в горло любому, кто осмелится ее обидеть? Чем ты не зверь, когда дело касается моей защиты? Чем ты отличаешься от животного, если следуешь своим инстинктам, своим чувствам, своей природе? Чем ты не волк, если ты воешь по мне… Выл!

Преданность – это порода. Безусловная любовь – это волчья любовь. Собаки любят хозяина, псы любят сук. А волки – женщин. У них не бывает хозяина…

Спустя несколько секунд она добавила:

– Ты сам выбираешь, кем тебе быть. Собакой или волком.

– Я хочу быть мужчиной. Твоим мужчиной.

– Тогда только волком! – сказала она.

Она гладила мою шерсть своей нежной, теплой рукой.

– Зачем тебе такой характер, ты ведь красивая.

Спросил я так, между прочим.

– Ничем не выдающийся характер даже самого красивого человека делает посредственным.

Она всегда снимала слова с моих губ».

Я шел по одним и тем же улицам, как давно я не менял свой маршрут? Меня иногда останавливали люди и спрашивали:

– Сколько времени?

– Не знаю.

– Есть прикурить?

– Нет.

– Хорошая погода.

– Очень.

Я был абсолютно бесполезным обществу человеком. Я не знал, сколько времени, у меня не было прикурить, и погода для меня всегда была хорошей. Таких людей, как я, в глубине души ненавидели.

От меня не было толку даже грабителю. Страшно, когда у человека нечего украсть.

«Я приносил ей ирисы небесного цвета. Я тихо ставил их в вазу и ждал, пока она проснется. Когда она открывала глаза, то дарила мне ангельскую улыбку. Ей важно было, чтобы я ее не только слушал, но и запоминал.

– Доброе утро.

Оно всегда было добрым. Как важно просыпаться с тем человеком, с которым хотелось бы прожить целую жизнь.

Я лег в одежде к ней и поцеловал.

– Я еще не чистила зубы, – смутилась она. Ей всегда хотелось выглядеть в моих глазах превосходно. А потому она быстро вскочила и побежала в ванную. Мне было не важно, как у нее пахнет изо рта, какая у нее прическа на голове и прочие мелочи.

Спустя несколько минут она вернулась.

– Теперь можешь целовать.

Я подошел к ней и застыл в объятиях. Как необъятно то, что хочется обнимать изо дня в день.

Мы позавтракали и решили сходить в парк. Нет, мы не кормили хлебом голубей и не целовались у всех на виду. Мы сидели на скамье и ели мороженое. Нам было не важно, какой сейчас день, какой год, и будет ли завтра дождь. Нас словно вырезали из какого-то красивого фильма и поместили в безлюдный парк.

– Поднимите, пожалуйста, ноги, – угрюмо сказал человек в сером, поношенном свитере. Молодой темноволосый мужчина, который выглядел намного старше своих лет.

– Пожалуйста, – улыбнулась она, и мы вместе подняли ноги над скамьей.

– Спасибо, – безрадостно бросил нам в ответ.

Когда он отдалился от нас со своей метлой, она сказала мне:

– У кого-то любовь, а кому-то нужно мести улицы, – улыбнулась. – Почему молодые люди выбирают такую профессию…

– Ему за это платят. Кто мне заплатит за то, что я сижу и ем мороженое?

Она разделяла мое прекрасное настроение.

– Но все же… Если бы его отмыть, причесать и одеть в приличный костюм, то мне кажется, что его бы не упускали из виду женщины.

– Он тебе понравился?

Я ее приревновал к дворнику.

– Я этого не говорила. Я лишь сказала, что если бы он выбрал другую профессию, то его жизнь могла бы очень измениться. Ты разве так не считаешь?

– Не по профессии судят о людях, – сказал я.

– Как раз таки по профессии.

Я с любопытством взглянул на нее.

– Мне очень интересно. Что ты можешь сказать обо мне, если судить по моей профессии?

– Хотя бы то, что ты романтическая натура, если окружил себя цветами. Цветы – это женская стихия. Ты чувствуешь и понимаешь женщину, а это не всем мужчинам дано.

– С чего ты это взяла? Психология? – уточнил я.

– Нет. Из личного опыта. Я живу с тобой достаточно, чтобы видеть в тебе то, чего не видят остальные.

Я немного помолчал, а затем спросил: