Кофейня в сердце Парижа - [38]

Я покрепче ее обнял.

– Прости, что причинил тебе боль своими словами. Я думал, что это невозможно, и ты ничего не испытываешь больше ко мне. Даже злости.

– Ты хоть знаешь, каково мне? – В таком гневе я ее не видел никогда. – Знаешь?

– Не знаю. А откуда мне знать, что у тебя на душе, если ты мне об этом не говоришь?

– Но если ты меня целуешь, то как ты можешь не знать, что у меня творится на душе? – бросила мне в ответ с презрением, а затем добавила: – Ты слепой!

– Объясни мне, пожалуйста, – осторожно попросил ее я.

– Я такая же гусеница, как ты. Ты собственными руками обрезал мне крылья, а теперь просишь лететь.

Она успокоилась немного.

– Отпусти меня. Никуда я не уйду. Где сигареты?

Я ослабил. Она отошла на безопасное расстояние от меня и закурила. Я поднял брошенную пачку с пола и закурил вместе с ней.

– Меня отец все детство растил сам. И если бы я знала, что он меня берег от такого чудовища, как ты, то я бы со сломанным каблуком и даже со сломанной ногой бежала бы тогда от тебя в парке. Влюбленность прошла, маски забыли на сцене… – с иронией сказала актриса, выпуская клубы дыма.

Я не стал вступать с ней в диалог, мне показалось, что ей нужно выговориться.

– Ты думаешь, я не хочу быть прежней? Или я такая пустая, бездушная тварь, лишенная всяких чувств? «Мертвая» – как ты говоришь. Я женщина, и меня нужно любить вопреки. Даже когда я веду себя недостойно.

Моя сигарета дотлевала в руке и начала обжигать пальцы. Я подошел к окну и стряхнул пепел в пепельницу, а затем затушил сигарету.

Она подкралась и встала у меня за спиной, а когда я обернулся к ней, то внезапно меня поцеловала. А затем потушила свою сигарету в пепельнице.

– Ничего не почувствовал?

– Почувствовал.

– Что?

– Боль, – тихо произнес я, глядя ей в глаза.

– Но почему раньше, когда подходил ко мне целовать, ты не чувствовал моей боли?

– Я чувствовал, – сказал с пониманием я. – Но только не твою боль, а свою. Я не знал, что она передается таким образом.

– Как видишь.

А затем она внезапно сменила тему.

– Меня нет в других женщинах. Не ищи меня там больше. Я здесь, в твоем доме. Стою перед тобой – обнаженная и слабая. Раненная тобою и преданная тебе. Я встану сейчас перед тобой на колени, чтобы ты видел, на каком уровне мы с тобой находимся, – она упала на колени, я схватил ее за руки и поднял на ноги.

– Не смей больше этого делать! – вскрикнул я.

– Не буду. Ты увидел только что свое превосходство надо мной, насколько я могу быть ниже тебя. Не опускайся никогда до меня, если хочешь, чтобы я была на равных с тобой. Лучше протяни мне руку…

Я взял ее на руки и аккуратно положил на кровать. И каждый раз, когда я притрагивался к ней, она притрагивалась ко мне в ответ. Рожденный летать перестал ползать.

Как же мне ее не хватало…

* * *

Мы чистили зубы вместе, улыбаясь друг другу в зеркало. Она была ниже меня, насколько? Ее глаза были на уровне моих губ, и чтобы меня поцеловать, она становилась на носочки.

– Ты чистишь моей, – заметила она.

У нас были одинаковые зубные щетки.

– Я знаю. Тебя это расстраивает?

– Совсем нет.

– Я еще пользуюсь твоим шампунем. Действительно, от него волосы так не выпадают, как от моего, – сделал чистосердечное признание.

– А я-то думала, почему его стало так мало.

Она решила признаться и мне.

– А я беру твою бритву. Она острее…

– Это я заметил давно, – и тут же добавил: – А я беру твои чулки…

Она засмеялась, а затем набрала из крана в руку воды и ополоснула рот.

– Ну, и как тебе? Я смотрю, ты решил примерить на себя мое оружие – сексуальность, – сказала она, вытирая руки и лицо чистым полотенцем. – Но лучше не выходи в таком виде на улицу, как я заметила, у вас здесь неспокойный район. И есть вероятность не вернуться домой в таком обольстительном виде. Особенно мужчине! Кстати, чтобы носить чулки, нужно сначала побрить ноги, – и посмотрела на мои волосы на ногах. – У тебя их больше, чем на голове.

– Прекрати, – смутился я. – Я же пошутил.

– Я знаю. И хочу тебе сказать, что ты сексуален и без моих чулок. Мужчинам не обязательно носить женское белье, чтобы выглядеть аппетитно. Достаточно иметь сильные руки, широкие плечи и голод к своей женщине…

– В самом деле. Хватит!

– Все, поняла. Молчу».

* * *

Розы не было в кофейне уже два дня. Я сидел на ее месте и смотрел в окно. Когда дверь открывалась и слышались сзади шаги, я надеялся, что это ее шаги, ее походка. Впервые в жизни мне не хватало чужого человека. Женщины, которая на протяжении двух месяцев сидела у меня за спиной. Мне хотелось ей многое рассказать, мне нужен был человек, который бы меня выслушал. Во мне накопилось много несказанных слов…

Я представлял, как Роза лежит в горячей ванне, пьет кофе и листает страницы моей жизни. Мне хотелось думать, что в ее жилах течет чистая, неразбавленная кровь. А сама она – трезвая, в здравом уме и в прекрасном настроении. Я воображал себе, что Роза в эти минуты счастлива.

«– …Почему ты считаешь, что я должна любить тебя в ответ? Почему ты не умеешь отдавать себя безответно? Не требуя ничего взамен от меня.

Еще одна бессонная ночь с запахом табачного дыма и ее крема для тела.

– Я тебе уже говорил по этому поводу.