Кое-что о Еве - [69]

И Горвендил начал свой рассказ.

Глава 47

Горвендил сдается

Горвендил рассказывал о потомках Мануэля, и о том, сколько радости и неприятностей доставили ему выходки представителей этого непредсказуемого рода. И Джеральд вспомнил о Мерлине, так как теперь перед ним, казалось, стоял еще один поэт, которому надоело играть в куклы, так как Горвендил заявил следующее:

– Я покидаю это племя, потребности которого невозможно удовлетворить. Ведь долговязый Мануэль провел всю жизнь в поисках того, что никак не мог найти, и он никогда не мог вполне понять, что же он, собственно, ищет и без чего он не может спокойно жить. И Юрген, когда Небеса сделали все от них зависящее, чтобы вознаградить его, смог сказать только, что он – Юрген, и что он сам не знает, чего он хочет. И все их потомки были похожи на этих двух безумцев, так как не могли сказать, что они ищут. Никто не может ничего сделать для этого племени. Ведь его потребности невозможно удовлетворить. Все их странствия, всегда и везде, оказывались тщетными, и в конце концов каждый из вас неизменно идет по этой тихой дороге среди руин, которая ведет только сюда и ни в какое другое место.

– Ну если так, – сказал Джеральд, – то, кажется, и у тебя есть свой интерес на этом свином выгоне.

– Я прихожу в эту область чистилища, когда хочу, чтобы обо мне забыли.

– А я, в свою очередь, пришел сюда по своей воле в поисках убежища. Должен сказать тебе, Горвендил, что с тех пор, как мы виделись в последний раз, я не часто предавался покою.

Затем Джеральд (не обращая внимания на окружавших его свиней, на вид весьма голодных) рассказал историю своего путешествия. Теперь, когда он говорил с собратом, он мог без ложной скромности рассказать все. Он поведал о том, как он спустился в подводный дворец принцессы Эвашерах, и об оргиях, в которых он принимал участие. С некоторым раскаянием он говорил о любовных забавах, которым он предавался с женами и с тремястами пятьюдесятью с лишним наложницами Глома в отсутствие их мужа и хозяина. С нескрываемым смущением он рассказал о том, как народ Литрейи пытался уговорить его остаться в их храме в качестве племенного бога, потому что жители этой страны нашли его нос более выдающимся, чем нос идола, которому они поклонялись. Он признался в том, что приятно проводил время с влюбленной в него Лисицей. Он чистосердечно признал, что нехорошо поступил с Эварван, когда соблазнил ее, а потом бросил, потому что ее необычайная красота стала напоминать ему прошлое. Он рассказал о том, как королева Фрайдис несколько раз приходила к нему, предлагая различные части своего королевства и себя саму. Он говорил об этом с заметным сожалением, так как не мог отрицать, что после трех-четырех свиданий он в грубой форме отверг бедную, несчастную женщину.

In fine, сказал Джеральд, раз уж всякий мужчина должен честно признаваться в своей слабости, оставаться на Миспекском Болоте было для него небезопасно. Поэтому он скрылся в этом тихом, сером, спокойном месте по собственной воле, чтобы избавиться от множества людей, которые злоупотребили его дружелюбием и доверчивостью...

Когда Джеральд закончил каяться, Горвендил заметил:

– Все ясно. Короче говоря, ты был храбрым малым и большим повесой.

– О нет! Ты превратно истолковал мои слова! Какое ужасное и несправедливое подозрение! Нет, я просто хотел сказать, что даже Светловолосый Ху, Помощник и Хранитель, Возлюбленный Небожителей и Князь Третьей Истины, подвержен соблазнам, когда они возникают слишком часто.

В ответ на это Горвендил только пожал плечами.

– С богом, у которого такое количество титулов, не спорят. Но в любом случае, не теряй надежды, потому что даже после всех этих прискорбных амурных похождений по ту сторону лужи, в которой валяются мои свиньи, тебя ожидает принцесса.

– Но где именно? И как ее зовут? – спросил Джеральд.

– Она ожидает тебя в любом месте, пока ты еще молод...

– Честное слово, Горвендил, так оно и есть, и это страшная правда!

– Так вот, эту принцессу зовут Эвангелина...

– Ох, дружище, да ну тебя...

– И ты полюбишь ее с первого взгляда. Ведь принцесса Эвангелина так прекрасна, что превосходит красотой всех женщин, которых ты когда-либо видел...

– Знаю, – сказал Джеральд. – Ее лицо имеет подобающую форму, везде равномерно окрашено, а сверху его украшает соответствующее количество волос.

– В ее чертах невозможно усмотреть никакого дефекта... – продолжал Горвендил.

– Разумеется, потому что цвета ее глаз прекрасно сочетаются друг с другом, а нос располагается прямо между ними. Под ним находится рот, а еще у нее есть пара ушей.

– In fine, – сказал Горвендил, размахивая руками над головами пасущихся рядом свиней, – принцесса молода, у нее нет никаких физических недостатков, и твой влюбленный взгляд не обнаружит в ней никакого изъяна благодаря той магии, которая воздействует на всех здоровых молодых людей на Миспекском Болоте.

– Ты очень живо описываешь мне женщину, обладающую исключительным и – в этом у меня нет никаких сомнений – неодолимым очарованием. Тем не менее я не могу долее оставаться в месте, где существуют только две истины, и где волшебство этих двух Истин постоянно воздействует на мое юное тело, потому что меня не удовлетворяют боги предместий Антана.