Кодекс имиджмейкера - [26]

– Для моей регистрации сколько надо подписей собрать?

– Два процента.

– А ты сколько от них требуешь?

– Пятьдесят.

– Зачем?

Михаил Иосифович задумался о том, как бы проще да доходчивей объяснить, что не в двух процентах суть. Мы их уже давным-давно собрали. А те подписные листы, что тянутся к пятидесяти процентам, никогда не будут сданы в избирком. Стоит ли говорить, что проходя квартиру за квартирой, агитаторы определяют, кто из свободнинцев за Кутового, кто против, а кто не определился еще с выбором. Что наплюйте, агитаторы, и забудьте о тех квартирах, где жильцы против нашего кандидата. Переубеждать их – пустое дело. Работать, в основном, предстоит с теми, кто не определился – перетягивать на свою сторону электоральное болото. Что подписная кампания – это своеобразная агитация. А наши люди особые – расписавшись за кого-то в подписном листе, они, чаще всего, за этого же кандидата и голосуют. Вроде как, слово дал – нарушить неудобно. Что нельзя узнать настроения людей, не пообщавшись с ними глаза в глаза. Много еще чего можно было бы сказать, но Профатилов не стал этого делать – с началом активной работы мало ли что Ивану Ивановичу казалось в диковинку и требовало толкования. А каждое объяснение сжирало уйму времени – самого ценного и невосполнимого ресурса избирательной кампании. Поэтому советник ничего не стал объяснять мэру, а твердо сказал:

– Так надо!

Свободу Деду Морозу!

Ничто не портит вашу жизнь так, как согласие участвовать в избирательной кампании в качестве кандидата.

NN

Первого января начальник МЧС докладывал мэру о происшествиях новогодней ночи. Формально Кутовой был в избирательном отпуске и его обязанности исполнял Мураков. Но, тем не менее, все городские чиновники, доложившись первому заму, исполняли танец верности перед шефом – дублировали отпускнику свои доклады. Из горячих точек новогодней ночки сообщали о потерях. Все было как всегда. Из года в год народ травился паленкой, жег новогодние свечи вместе с домами, бился в праздничных застольях на шампурах и вилках, пускал ракеты в форточки соседям. В общем, люди гуляли наотмашь, не щадя ни себя, ни других.

Сонно поклевывая носом под монотонный бубнеж Заура, Профатилов услышал нечто, что заставило его вдруг неожиданно вскрикнуть:

– Стоп!

– Что, «стоп»? – не понял майор.

– Повтори еще раз предыдущий абзац оперативки. Только не спеша.

– Пожалуйста! – он встряхнул бумагу и, не торопясь, зачел: «В центральной городской больнице в помещении инфекционного отделения накануне Нового года был заперт ординатор. Исполнявший роль Деда Мороза В.С. Иванов, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения, уснул под елкой на корпоративной вечеринке медработников, где и проспал двое суток. Придя в себя первого января уже сего года, он обратился из открытого окна третьего этажа больницы к гражданам с просьбой выпустить его из запертого помещения или сообщить о случившемся в дежурную часть милиции».

Заур отложил бумагу и добавил:

– К месту происшествия направляется оперативная группа.

– И что тут такого необычного, советник? – вмешался в разговор заинтригованный Кутовой. – У нас на Новый год такие ивановы пачками упиваются – специфика работы Дедушки Мороза. Говори, давай, в чем тут соль, не томи после вчерашнего.

– Отзывай, Заур, своих нукеров! Пусть ординатор еще посидит взаперти.

Михаил Иосифович выдержал паузу, обвел всех хитрющим взглядом и заявил:

– Все! Считайте, что Астахов спекся!

Надо сказать, что выдвижение кандидатом на должность мэра города Свободно главного врача центральной городской больницы Астахова явилось полной неожиданностью для всех. И, прежде всего, для Профатилова. Готовясь к избирательной кампании, определяя круг потенциальных оппонентов Кутового, главврача в расчет не брали. Советнику он показался человеком совершенно далеким от общественной жизни и лишенным политических амбиций. Основания так думать были. За всю свою жизнь Игорь Владимирович Астахов ни разу не выдвигался кандидатом куда бы то ни было. Более того, на последних весенних выборах в Городскую думу его блатовал стать депутатом сам Кутовой, на что Астахов ответил категорическим отказом. Его, похоже, пугала политтуса сама по себе. И вот на тебе – в мэры собрался. Ясное дело, что за ним кто-то стоит. Но кто?

То, что Астахов серьезный соперник – бесспорно. Уведомив избирательную комиссию о своем выдвижении, он – здоровенный красавец-мужчина, развернув широкие плечи, самоуверенно произнёс журналистам на пороге избиркома поставленным голосом заученную речь:

– Я живу в Свободно и лечу людей всю свою жизнь. Половина горожан – мои друзья. Вторая половина – знакомые. Так что в своей победе не сомневаюсь.

Михаил Иосифович аж зубами скрипнул – слова эти не были пустым бахвальством. Уж Профатилов понимал это лучше других. Биться с ним в чистом поле тяжеловато – стратегия избирательной кампании Игоря Владимировича основывалась на резкой критике деятельности Кутового. А вернее, его бездеятельности. Снять Астахова с пробега, похоже, не удастся. Одна надежда – утопить его в бочке с дерьмом. И вот судьбы подарок – пленение Деда Мороза – та самая долгожданная дорогая вонюченькая бочечка.