Кодекс Арафской дуэли - [30]

– Высадите меня, где вам удобно. Я все-таки в Столицу вернусь.

Его и высадили, предварительно накормив, на ровный бережок, покрытый зеленой травой. С правой стороны тянулись широкие улочки не то большого села, не то маленького города. С левой, примерно на таком же расстоянии, минутах в пяти ходьбы высилась каменная громада замка. Людского общества не хотелось, и Монтейн пошел по тропинке к замку, лениво рассматривая стены и башни.

Замок был красив, как картинка. Задрав голову, Монтейн уставился на самую высокую башню, увенчанную сверкающим шпилем и затейливым флюгером, и сам не заметил, как прошел по широкому подъемному мосту через ров и вошел в ворота. Здесь до него дошло, что, вообще-то, у каждого замка в этой стране есть хозяева и даже если ворота стоят открытыми, то это вовсе не означает, что каждый прохожий может сюда войти.

Он оглянулся. Двор был пустынен, если не считать семейки пестрых кур, рыжего толстого кота, греющегося на бортике давно пересохшего фонтана, и нескольких важно расхаживающих голубей.

– Сегодня экскурсий уже не будет, – услышал он голос. Из одной двери, вытирая грязные руки тряпкой, вышел рослый мужчина средних лет. За поясом у него был нож, но от этого вид его не казался разбойничьим: скорее он напоминал хозяина харчевни.

– Жаль, – искренне заметил Монтейн. В эту секунду ему казалось, что экскурсия по этому замку – как раз то самое, чего ему в жизни не хватает.

Мужчина смотрел на него, склонив голову к плечу, будто оценивая. Рука Монтейна будто невзначай опустилась в карман, и на свет божий несмело показалась монетка в четверть империала.

– А ничего, если я просто так здесь поброжу, без экскурсии? – спросил Монтейн, как бы невзначай положив монету на борт фонтана.

– Хм, – усмехнулся мужчина. – Побродите, коль охота. Тут все равно сейчас никого нет, кроме меня. А привидениям вы вряд ли чем-то помешаете.

Монтейн намеревался всего лишь побродить по двору и стенам, куда вели старые, давно не ремонтированные лестницы, но мужчина добавил:

– Вы в замке не заблудитесь. Если что, у каждой двери есть шнурок с колокольчиком. Дерните, и я вас мигом отыщу.

Монтейн с удивлением понял, что ему разрешено войти внутрь, прошел под аркой и направился к главному зданию.

С той поры, когда эта крепость считалась солидным защитным сооружением (а это наверняка было очень-очень давно, ибо очень-очень давно никаких войн и смут в сердце Империи не наблюдалось), многое изменилось: ее заметно перестроили, превратив в некую фантазию о сказочном замке. Средневековые инженеры, возводившие эту твердыню, наверняка поседели бы от горя, увидев, как в современности обошлись с их творением. Впрочем, никому уже не пришло бы в голову считать этот замок военным объектом, и потому фантасмагорические его очертания следовало рассматривать никак не с точки зрения военной науки. Теперь это был всего лишь плод чьей-то архитектурной прихоти. Кстати говоря, не особо хорошо содержащийся. Тут явно нужна была многочисленная обслуга: один-единственный смотритель был не в состоянии даже как следует охранять этот дом. Он его и не охранял. Парадные двери главного дома были распахнуты настежь, и прямо перед входом на крыльце расположился важный индюк.

Монтейн поубавил шаг, не желая выяснять с индюком, у кого из них больше прав ходить по парадному крыльцу, но индюк, похоже, сам был в своих правах не уверен и при виде человека неспешно подался прочь. Монтейн вступил на отвоеванное крыльцо. Он уже с опаской ожидал, что, войдя в дом, окажется на территории какого-нибудь борова. Однако, как оказалось, опасался юноша напрасно: в зале, куда он попал, все сверкало и искрилось в лучах вечернего солнца, бьющих в широкие витражные окна. В зеркале полированного каменного пола отражались стены, мебель и огромная хрустальная люстра над залом.

Монтейн ахнул – так это было красиво и величественно, благородно и изысканно, и у него заныло в груди, когда он осознал, что все это принадлежит кому-то другому, а не ему. Вот никогда ему не хотелось замков и пышной роскоши, а тут он вдруг понял, на что потратил бы деньги, если бы был богат как Кали. Вот на этот замок. Чтобы входить в эту красоту без гадкого чувства, что он здесь никто.

«Мне позволено здесь находиться», – сказал себе Монтейн, прикрывая глаза и выдыхая. Кем позволено? Явно не хозяином. Какой-то мелкой сошкой, что сторожит подъемный мост. Но позволено ведь? И никого в округе не найдется, чтобы мог прийти и вышвырнуть Монтейна отсюда лишь потому, что он еще неуместнее здесь, чем этот индюк на крыльце… А вот, кстати, и он – вернулся караулить вход и посматривает на юношу неодобрительно.

«Здесь никого нет, – сказал себе Монтейн, – а значит, я могу считать, что сегодня я здесь хозяин». И он пошел к широкой лестнице-полузавитку, ступил на ярко-красный ковер, прикрывающий ступени, словно имея право попирать густой шелковистый ворс, и двинулся наверх, в высоту, на уровень третьего этажа обычного дома. На верхней площадке он увидел коридор, уходящий в темную даль, но туда пока не пошел, а шагнул к перилам, чтобы бросить еще один взгляд на великолепный парадный зал. Сначала он заметил люстру, не мог не заметить – она переливалась разноцветными отраженными огоньками. Потом он опустил взгляд вниз.