Код Майя--MMXII - [61]

В этой связи спешу предвосхитить вполне здоровый скепсис многих читателей. Ведь, как говорил известный герой, «все теории стоят одна другой». Разница лишь в том, что одни теории так и умирают вместе с их адептами, а другие – наоборот, позволяют живым общаться с творцами давно ушедших эпох, и вкушать творческое откровение из виртуальной чаши, которая когда-то помещалась в черепе гения.

Истинность той или иной теории никогда не определялась широким признанием, а только одним свойством – способностью развиваться, захватывать смежные области знания, непротиворечиво соединяться с другими истинными теориями, вдохновлять на творчество других. Однако даже люди творческих психотипов не все склонны к теориям. Например, рождённые под знаком Змея, как Булгаков и Пушкин, интуитивно видят ту же самую модель и передают нам в виде поэтических образов и поворотов сюжета.

Собственно, из всех трёх моделей – европейской (юнгианской), майянской, русской вытекает зависимость восприятия знаний от психотипа, личной установки. А из обобщён­ной теории следует, что восприятие зависит ещё и от общей установки эпохи. Так что одним людям для принятия теории требуется авторитетное указание свыше, другим – чувствующим типам также нужна внешняя оценка. Третьи, ведомые духовной ипостасью, руководствуются только опытом – им нужно самим потрогать, пощупать результаты, как апостолу Фоме. И только читатели из творческих психотипов способны интуитивно вос­принять красоту теории как доказательство истинности.

Вот скажем, доктор Юнг известен и авторитетен, прежде всего, тем, что за свою жизнь принял много тысяч пациентов, услышал десятки тысяч рассказов о сновидениях и симптомах, а потому имеет право выдвигать свои сугубо интуитивные теории психотипов, символики и внутренней структуры личности. Однако, есть подозрение, что свою теорию архетипов и структуры бессознательного Юнг получил, как творческое озарение, а в её основе лежали не тысячи анамнезов, а усвоенные в детстве в семье священника образы и теории из Нового Завета, прежде всего, из посланий апостола Павла. Если бы истинную, то есть плодотворную теорию можно было выжать, извлечь из бесконечной вереницы опытов и историй болезни, то зачем было Юнгу строить свою архитектурную «мандалу», да ещё медитировать в ней затворником, удалившись от практики как источника знаний?

Поэтому я сразу же извиняюсь перед большинством читателей в том, что не могу, как Юнг, представить «доказательства» в виде одобрения признанных авторитетов или многотомной истории болезней на полке клиники. Придётся читателю довольствоваться личной интуицией, а она есть у всех, или просто воспринимать этот текст как развлечение, способ путешествия с обзором интеллектуальных окрестностей и исторических эпох. И то не так уж плохо в наши монотонно пёстрые до тошноты будни.

Однако, несмотря на оговорки о сугубо формальной недоказуемости интуитивных прозрений, следует перечислить те неоспоримые улучшения и теоретические открытия, которыми удалось дополнить исходный майянский материал. О сложном, но вполне удачном соединении трёх моделей, как главной победе, уже было сказано. К этому добавим следующие моменты:

Были представлены конкретные примеры психотипов с переводом символических описаний в аналитическую форму. При этом наработанный с коллегой-психологом экспертный материал много шире представленного для иллюстрации в книге. Иначе это была бы не книга, а трудно читаемый отчёт. Но не было большого смысла делать упор на экспертной оценке соответствия «гороскопов» выявленным психотипам, потому что такой подход работает лишь внутри своей научной школы. Любой ревниво настроенный чужак может, не напрягаясь, отвергнуть нашу экспертизу возгласом: «а я считаю иначе».

Гораздо более доказательными являются примеры социально-психологических «молекул», вроде чрезвычайно устойчивых семейных пар в чрезвычайно неустойчивой социальной среде – театральной, мосфильмовской или при французском королевском дворе. Здесь даже неискушённый читатель имеет возможность перепроверить выводы экспертов или найти другие похожие примеры. Более широко распространённый тип «молекул» – рождение в семьях детей, дополняющих типы родителей. Достаточно часто сын по знаку майя предшествует матери или отцу, а дочь имеет следующий знак. Или же случаются исторические «молекулы» типа «учитель-последователь», как Юнг с Фрейдом, или Ленин с Марксом.

С помощью несложной программы, вычисляющей знак майя для любого дня нашей эры, удалось не только накопить широкую базу данных без многих ошибок, но и найти промежуточное звено в стройной системе календарей, которое не было известно самим жрецам майя. Они использовали 260-дневный цикл для персональных гороскопов, а 260-летний (точнее 260 тунов по 360 дней) – для исчисления психологических характеристик исторических эпох.

Однако моему коллеге-психологу в феврале этого года исполнилось 42 года, и просто из привычки мы решили проверить, какой знак у этого дня. Оказалось, что ровно такой же, как и в день его рождения в 1969 году. И что такое совпадение циклов солнечного года и цолькина случается лишь через 42 года, равных 59 цолькинам. Чуть позже (видимо переварив во сне эту вводную) число 59, несмотря на видимую простоту, предстало интуитивному взору как дважды по 29.5, то есть как удвоенный лунный цикл. А между тем возраст 42 года, как и половина от этого срока 21 год, – это два самых важных перелома в развитии личности – от детского подъёма к взрослому надлому, и затем – через кризис среднего возраста к третьей гармонической фазе. Так что 260-месячный цикл тоже имеет не только право на жизнь, но и реальное соответствие в психологических стадиях развития личности.