Код Майя--MMXII - [5]
Самым заметным диссонансом в популярном изложении майянских пророчеств выглядит приравнивание священного майянского года («тун») ровно к 360 дням. То есть несомненно, что жреческий год немного отличался от обычного солнечного цикла. Но чтобы такая ровная, по-вавилонски абстрактная точность? Несколько настораживает.
Хотя и 260 дней основного цикла календаря тоже пока непонятное число. Рядом с ним и 360 выглядят правдоподобно для читателей XVI века. Впрочем, если заказчиком или целевой аудиторией трудов священника по имени Чилам Балам были европейцы, без такой формальной определённости в годовом цикле было не обойтись. Поэтому можно выдвинуть гипотезу, что жрецы майя как честные эмпирики знали лишь приближённое значение годового цикла. Либо критерии наступления нового года были столь сложны, что европейцам не понять. Или ещё одна вероятность – должны были потомки майя сохранить от бледнолицых хотя бы одну, но главную тайну.
Для большей наглядности следует пояснить, откуда в майянской религии могла взяться некруглое, в отличие от 360, число 260 дней. Не секрет, что религиозные традиции майя включали человеческие жертвоприношения. Этот факт был распиарен католиками, тоже не чуравшимися аутодафе, для идейного обоснования экспансии и борьбы с дикими язычниками. Язычниками – это да, но вот дикими ли? Все-таки европоцентризм уже не в моде, даже в России, и мы можем признаться сами себе, что не только европейская, но и все мировые цивилизации внесли и вносят свой оригинальный вклад в культуру, в общую копилку знаний. То, что этот вклад оформлен по своим правилам, а не по европейским, не отменяет его значения. Сам факт тысячелетнего развития той или иной цивилизации означает, что в основе порядка лежат некие фундаментальные знания о социуме и о человеке.
Так вот, вернемся к числу 260 дней – это срок созревания плода в материнском чреве. Авторы популярного изложения (Зимы) изумлённо вопрошают: Откуда жрецам майя были известны данные медицины о стадиях созревания эмбриона, начиная с момента деления яйцеклетки? Да, собственно, именно оттуда – из обязанности жрецов приносить человеческие жертвы, а также из связанного с этим патанатомического умения.
При этом последовательность символов 13-дневных периодов (Мировое Дерево, Ягуар, Олень, Владыка и так далее до Орла и Восхода) имеет сходство с некоторыми внешними признаками беременности или самого плода. Например, «имиш» означает не только «мировое дерево», но и женскую грудь. Или факт, что в период «Черепа» у эмбриона начинают формироваться кости черепа, челюсти и зубы. Описание подробностей нам сейчас не суть важно. Важно, что таких подробностей много, и число 260 имеет под собой двойной эмпирический фундамент: во-первых, в виде описания социо-психологических типов, сменяющих друг друга как в калейдоскопе, и из открытого жрецами майя 260-дневного цикла созревания эмбриона.
Как минимум, если даже жрецы майя в чем-то заблуждались, они верили в этот цикл как в эмпирическое обобщение доступных им фактов. А вот число 360 не имеет в книгах майя такого рода эмпирического обоснования. И это тоже факт.
Кроме того, при описании самых больших отрезков исторического времени – эпох, в священных книгах есть указание на наличие некоторого переходного периода в 4 года, когда новая эпоха уже вступает в свои права, а уходящая ещё продолжается. Этот момент также придает дополнительное доверие к «майянской модели», поскольку в нашей с Булгаковым «русской модели» есть такая деталь, как предварительная четверть цикла, дополняющая завершение последней четверти предыдущего цикла. А смена центра при наступлении 14-й стадии следующего процесса происходит с небольшим опережением.
Так что, даже если число 360 дней для «года майя» верно, то вычисленный на этой основе срок «конца пятой эпохи» в декабре 2012 года означал бы, то переходный период в новом, но пока скрытом центре уже начался в конце 2008 года. И новый центр следующей «шестой эпохи» уже активно действует и собирает вокруг себя будущую элиту. Только не спешите искать этот новый тренд в выпусках и лентах новостей. Поскольку для столь масштабного процесса как пятитысячелетняя эра или даже первый 260 летний цикл этой новой эры, центром будет вовсе не политический процесс, даже глобальный, а процесс создания и утверждения нового мировоззрения. Полем, где протекает этот процесс, является даже не сознание людей как проекция внешних социальных связей, а духовные связи, субъектом которых является «внутренний человек», то есть ипостась духа в нашей личности, а центром – творческий дух, обитающий в коллективном бессознательном. Так что большая часть этого «центрального процесса» протекает вне стереотипов сознания, у кого-то в состоянии «творческого транса», у кого-то и вовсе во сне, перерабатывая символические сюжеты, услышанные где-то на краю личных интересов.
Вернемся, однако, к майянскому мифу о пятитысячелетних эрах, состоящих из 20 периодов по 260 майянских лет (тунов). Можно бы и отмахнуться от этой части учения, обоснованного не эмпирически, а только символически (на основе откровения). Однако одна подробность описания большого цикла цепляет и не отпускает. Если считать, что «пятая эра» закончится в 2012 году, то два последних цикла по 260 тунов (256 лет, если считать тун по 360 дней) имеют начало в 1500 и 1756 годах.
Художественная реконструкция обстоятельств Страшного Происшествия, случившегося за миллион или даже более лет до нашей эры само по себе является уникальным феноменом в жанре детективных расследований. Необходимой частью объективной реконструкции, основанной на известных науке фактах и закономерностях, является выдвижение и проверка фундаментальной Гипотезы. Критическое предисловие и научно-популярный обзор теорий и признаков антропогенеза, предваряющие «сказку для младшего научного возраста», определяют масштаб поставленной перед расследованием задачи – определить начальные условия и стартовый механизм антропогенеза, то есть причины происхождения человека.
Новое историко-психологическое и литературно-философское исследование символики главной книги Михаила Афанасьевича Булгакова позволило выявить, как минимум, пять сквозных слоев скрытого подтекста, не считая оригинальной историософской модели и девяти ключей-методов, зашифрованных Автором в Романе «Мастер и Маргарита».Выявленная взаимосвязь образов, сюжета, символики и идей Романа с книгами Нового Завета и историей рождения христианства настолько глубоки и масштабны, что речь фактически идёт о новом открытии Романа не только для литературоведения, но и для современной философии.Впервые исследование было опубликовано как электронная рукопись в блоге, «живом журнале»: http://oohoo.livejournal.com/, что определило особенности стиля книги.(с) Р.Романов, 2008-2009.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Монография посвящена актуальной научной проблеме — взаимоотношениям Советской России и великих держав Запада после Октября 1917 г., когда русский вопрос, неизменно приковывавший к себе пристальное внимание лидеров европейских стран, получил особую остроту. Поднятые автором проблемы геополитики начала XX в. не потеряли своей остроты и в наше время. В монографии прослеживается влияние внутриполитического развития Советской России на формирование внешней политики в начальный период ее существования. На основе широкой и разнообразной источниковой базы, включающей как впервые вводимые в научный оборот архивные, так и опубликованные документы, а также не потерявшие ценности мемуары, в книге раскрыты новые аспекты дипломатической предыстории интервенции стран Антанты, показано, что знали в мире о происходившем в ту эпоху в России и как реагировал на эти события.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.