Кобра и наложница - [56]

Он подошел к ней, и большим пальцем руки провел по ее губам, следуя их восхитительным изгибам.

Вспыхнувшая в ее глазах осознанная страсть окрасила ее глаза в черный цвет. Ее губы раскрылись, и из них вырвалось легкое дыхание. Воодушевленный призывом, Кеннет большим пальцем руки погладил верхний изгиб ее рта.

Чтобы слизать с губ крошки сахара, она высунула язык.

Желание зажгло его кровь. В этот момент он все понял. Бадра солгала ему. То, что могло произойти в Англии, не было бы простым совокуплением. Господи, он желал ее! А она желала его! Он обнял ее гибкую шею, наклонив ее голову к се6е, плененный гипнотическим притяжением ее чувственности.

Но она оттолкнула его, мягко, но решительно. Кеннет сощурил глаза и отпустил ее. И затем пошел к Джабари и Рамзесу, которые были заняты игрой, гораздо менее сложной, чем та, которую вела с ним Бадра.

Ужин вышел восхитительный, несмотря на то что Бадра была очень тихой. Кеннет все свое внимание сосредоточил на том, чтобы восстановить прежние отношения с Джабари и Рамзесом, которые занимали его рассказами о правителях древности, а он развлекал их историями из жизни английских аристократов.

Рашид во время ужина не проронил ни слова. Огонь костра выхватывал из темноты его хмурое, настороженное лицо. Искры костра взлетали вверх в бархатную темноту ночи, и в какой-то момент Кеннет понял, что уже поздно.

Он поднялся, вежливо поблагодарил всех за угощение и сказал, что пойдет в свой шатер. Когда он шел, его инстинкт воина подсказывал, что надо быть начеку.

Неожиданно перед ним возник рабочий, поздоровался и попросил разрешения говорить.

— Моя очередь караулить этой ночью. Нужно следить за чем-то конкретно? — спросил он с чувством собственной значимости, сжимая пальцами винтовку.

Белый его тюрбан был слегка сдвинут набок. Он был в длинной до пят тобе, с яркими голубыми полосами.

— Только внимательно смотри по сторонам и разбуди меня, если заметишь что-нибудь необычное, — посоветовал Кеннет и кивнул, когда караульный зашагал по направлению к гробнице.

Сделав вид, что устраивается в своем шатре на ночлег, он потушил лампу и стал ждать. Сегодняшняя ночь была решающей. В этом он был уверен.

Бадра украдкой выскользнула из своего шатра, как воин Хамсин, готовящийся к набегу на лагерь противника. Через плечо она перекинула богато изукрашенный мешочек, который сама выткала на своем ткацком станке. Спускаясь по ступенькам к гробнице, Бадра давала своим глазам возможность после тьмы ночи привыкнуть к тусклому свету нескольких светильников, горевших внутри.

Ее башмаки из мягкой кожи зашуршали на ступеньках, когда она торопливо спускалась вниз к галерее, в которой днем проводились раскопки. Внутри гробницы ее встретил тот худой рабочий, который должен был ей помогать. При ее появлении он сначала встревожился, а потом улыбнулся.

— Я буду ждать тебя наверху, — прошептал он и затем бесшумно вышел.

Ее мучило сознание вины. Те, кто грабил могилы знаменитых покойников, таким образом обкрадывали не только мертвых, но и сам Египет. Среди этих искусно выдолбленных в скале стен находилось то, что принадлежало и ей — как наследнице прошлого.

Не нужно думать об этом. Даже если ее собственная совесть восстает против того пути, который она выбрала, прежде всего она должна заботиться о благополучии Жасмин. Ни сомнения, ни чувство вины, которое она испытывала постоянно, не помогут спасти ее дочь.

На ней был кафтан цвета индиго. К поясу ремнем поверх нижних турецких шаровар был привязан маленький кривой меч, так называемая джамбия. Это был меч Кеннета, тот самый, которым он порезал себе пальцы в тот день, когда она отказала ему. Она сохранила его, эту единственную вещь на память о человеке, которого втайне любила и который бы отдал свою жизнь, чтобы защитить ее.

Приподняв подол, она быстро достала нож, опустилась на колени и стала копать им песок.

Перекопанная земля, на которую она ступила, раньше наверняка скрывала какое-то вместилище, содержавшее драгоценности. Кривая ироническая усмешка исказила ее губы, когда она подумала о том, что использует кинжал Кеннета, чтобы отыскать принадлежащее ему же сокровище и украсть его.

Работа шла медленно. Твердым лезвием кинжала она рыхлила почву, потом руками откидывала в сторону разрыхленную землю. Конечно, можно было воспользоваться тележкой, но нельзя привлекать постороннего внимания к этим поискам,

Еще через несколько минут работы Бадре удалось раскопать большую яму, и ее джамбия с глухим звуком уперлась в потайную камеру. Бадра разгребла остатки земли и стала вглядываться в глубокую чернильную темноту. И вот в тусклом свете ее лампы что-то блеснуло.

Золото!

Она почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Ящик, в котором лежали драгоценности, под действием безжалостного времени превратился в пыльные обломки. Но содержимое ящика осталось невредимым. Золотые и серебряные пластины, драгоценные геммы — инталии и камеи, искусно вырезанное безвестными мастерами, камни — бирюза, лазурит, алмазы, рубины… Целое богатство, схороненное от глаз древними египтянами. Зачем, зачем это нужно было мумии фараона в загробной жизни? Дрожащими руками Бадра нащупала пектораль — то было еще одно ожерелье, ожерелье принцессы Мерет. Ожерелье, которое обрекало его обладателя на рабство. Если женщина держала его в руках, оно жгло их, как горящие уголья. Она быстро опустила его в свой мешочек.