Князья Шуйские и Российский трон - [59]
Приведем, однако, еще одно известие: Василий, потрясенный встречей, устроенной народом его племяннику, попросил последнего перед отъездом домой зайти с ним в крепость, где, поблагодарив Скопина за все его дела на благо отечества, все же попрекнул Михаила Васильевича за то, что он имеет в мыслях свергнуть царя Василия с престола. Но Скопин, отвергнув этот упрек как несправедливый, в то же время, в пылу неожиданного разговора, якобы посоветовал дяде все же отречься от престола, так как счастье не благоприятствует его правлению. И Василий как будто бы согласился с ним[363]. Между тем разговоры и слухи о возможности скорой замены на троне Василия Шуйского Скопиным широко муссировались как среди русских, так и среди иностранцев.
Сам же Скопин занимался подготовкой к походу, чего от него беспрестанно требовал Делагарди, стремившийся поскорее увести своего друга из Москвы. Спешка с отъездом ускорила реализацию замысла врагов Скопина, среди которых самыми ярыми были дядя Дмитрий Шуйский и его жена Екатерина, дочь Малюты. На пир по случаю крестин сына князя И. М. Воротынского М. В. Скопина-Шуйского пригласили в качестве крестного отца, а Екатерину Шуйскую, жену Дмитрия, — крестной матери. И вот во время выполнения обряда «переливания» кума поднесла куму чашу вина, а тот, выпив ее, почувствовал себя очень плохо. Скопина едва успели довезти до ближайшего монастыря, где у него началось сильное кровотечение носом и ртом. Перенесенный домой князь проболел около двух недель, находясь все время под наблюдением врачей, присланных ему Делагарди. Но дочь Малюты, несомненно, знала толк в ядах, и ни богатырское здоровье Скопина, ни самые опытные врачи не могли спасти его. В ночь с 23 на 24 апреля 1610 г. М. В. Скопин-Шуйский скончался. Так бессмысленно погиб самый талантливый из всего рода Суздальских князей. Народный герой, надежда отечества, М. В. Скопин-Шуйский, судя по тому, что он успел сделать за свои 23 года жизни, мог бы повернуть Россию на новый, более прогрессивный путь исторического развития еще за 100 лет до Петра I.
В вопросе о месте отравления и дате смерти М. В. Скопина-Шуйского современники несколько расходятся; это расхождение нашло отражение и в исторической литературе. Одни источники утверждают: Скопин умер сразу после отравления. Этой версии, в частности, придерживается Н. М. Карамзин, который также считает, что если чашу с ядом поднесла Скопину Екатерина Шуйская, то пир происходил в доме князя Дмитрия. Среди современников события существует и иное мнение: отравление произошло на пиру по случаю крестин сына у князя Воротынского и смерть наступила не в день пира, а около двух недель спустя, после тяжелой болезни. Таких свидетельств большинство, и В. С. Иконников, автор работы о М. В. Скопине-Шуйском, тщательно изучив весь комплекс источников, принимает последнюю версию,[364] которая, и по нашему мнению, является более убедительной. С. Ф. Платонов по поводу гибели Скопина пишет: «Смертью Скопина, как справедливо выразился С. М. Соловьев, порвана была связь русских людей с Шуйскими, и олигархический круг властвовавших бояр в лице Скопина лишился своей нравственной опоры»[365].
Когда известие о смерти Скопина дошло до населения Москвы, то все в один голос стали обвинять в содеянном Дмитрия Шуйского. Толпа бросилась к его дому, и лишь присланный Василием отряд спас Дмитрия от немедленной расправы. Когда Делагарди пришел проститься с покойным, его как неправославного сначала не хотели впускать и пустили лишь после того, как он решительно потребовал допуска к прощанию на правах друга покойного. Увидев Скопина в гробу, он горько заплакал и воскликнул: «Москвичи! Не только на Руси, но и в землях моего государства не видать мне такого человека!».
Скопин имел громадный рост, в Москве для него не могли найти подходящего гроба и поэтому увеличили имеющийся с обеих сторон[366]. Хоронили Скопина с царскими почестями и положили в Архангельском соборе в Кремле, но не около гробниц царей, а рядом — в новом приделе.
Глава XVII
Свержение Василия Шуйского и конец рода
Смерть Скопина лишила русскую армию любимого военачальника, однако откладывать поход против Сигизмунда не представлялось возможным, тем более что войско было вполне готово к выступлению. Встал вопрос о назначении нового главнокомандующего. Царь Василий колебался в выборе, но Дмитрий и его жена решили этот вопрос однозначно, в противном случае их преступление не имело никакого смысла. Представляется, что Дмитрий с его честолюбием рассчитывал на хорошо подготовленную Скопиным армию, с помощью которой ему удалось бы одержать легкую блестящую победу, и тем самым сразу завоевать авторитет и обеспечить себе после смерти брата прямую дорогу к трону. Дмитрию удалось с помощью жены и брата уговорить находившегося в растерянности Василия и назначение состоялось. Армия состояла из 48 тыс. русских и 8 тыс. иноземных солдат Но настроение как у тех, так и у других было отнюдь не боевое. Замена опытного, овеянного славой побед, любимого всеми полководца, за которым войско могло пойти в огонь и в воду, на известного своей глупостью и трусостью горе-полководца, прославившегося только одними поражениями, лишала солдат и офицеров всякой веры в победу. К тому же правительство задерживало выплату иноземным солдатам причитающегося им жалования. Все попытки Василия раздобыть деньги в Троице-Сергиевой Лавре терпели неудачу. Иноки отвечали, что они за пять истекших военных лет отдали 65 тыс. рублей Борису Годунову и самому Василию, а оставшихся средств у них едва может хватить на восстановление крепостных стен и башен, поврежденных артиллерией противника во время осады монастыря.
Предлагаемая работа — это живые зарисовки непосредственного свидетеля бурных и скоротечных кровавых событий и процессов, происходивших в Ираке в период оккупации в 2004—2005 гг. Несмотря на то, что российское посольство находилось в весьма непривычных, некомфортных с точки зрения дипломатии, условиях, оно продолжало функционировать, как отлаженный механизм, а его сотрудники добросовестно выполняли свои обязанности.
Книга доктора исторических наук К.А. Аверьянова посвящена одному из самых интересных и загадочных вопросов русской истории XIV в., породившему немало споров среди историков, — проблеме так называемых «купель Ивана Калиты», в результате которых к Московскому княжеству были присоединены несколько обширных северных земель с центрами в Галиче, Угличе и Белоозере. Именно эти города великий князь Дмитрий Донской в своем завещании 1389 г. именует «куплями деда своего». Подробно анализируются взгляды предшествующих исследователей на суть вопроса, детально рассматриваются указания летописных, актовых и иных первоисточников по этой теме.
Автор — полковник, почетный сотрудник госбезопасности, в документальных очерках показывает роль А. Джангильдина, первых чекистов республики И. Т. Эльбе, И. А. Грушина, И. М. Кошелева, председателя ревтрибунала О. Дощанова и других в организации и деятельности Кустанайской ЧК. Используя архивные материалы, а также воспоминания участников, очевидцев описываемых событий, раскрывает ряд ранее не известных широкому читателю операций по борьбе с контрреволюцией, проведенных чекистами Кустаная в годы установления и упрочения Советской власти в этом крае. Адресуется массовому читателю и прежде всего молодежи.
Из борьбы с испанским владычеством Голландия вышла одной из величайших в мире морских империй. За несколько лет страна обрела контроль над огромными территориями: от Индонезии до Западной Индии, от Южной Африки до Южной Америки. Чарлз Боксер, профессор Йельского университета, автор целого ряда исторических трудов, представляет Голландию XVI–XVIII вв. Объясняя причины стремительного восхождения столь маленькой страны к могуществу, Боксер обращает внимание на то, как и почему происходит бурное развитие промышленности, морской торговли, сельскохозяйственное изобилие и культурный расцвет страны.
Работа видного историка советника РАН академика РАО С. О. Шмидта содержит сведения о возникновении, развитии, распространении и критике так называемой «новой хронологии» истории Древнего мира и Средневековья академика А. Т. Фоменко и его единомышленников. Подробно характеризуется историография последних десятилетий. Предпринята попытка выяснения интереса и даже доверия к такой наукообразной фальсификации. Все это рассматривается в контексте изучения современного общественного исторического сознания и тенденций развития науковедения.
Предлагаемая книга впервые в отечественной историографии подробно освещает историю Германии на одном из самых драматичных отрезков ее истории: от Аугсбургского религиозного мира до конца Тридцатилетней войны. Используя огромный фонд источников, автор создает масштабную панораму исторической эпохи. В центре внимания оказываются яркие представители отдельных сословий: императоры, имперские духовные и светские князья, низшее дворянство, горожане и крестьянство. Дается глубокий анализ формирования и развития сословного общества Германии под воздействием всеобъемлющих процессов конфессионализации, когда в условиях становления новых протестантских вероисповеданий, лютеранства и кальвинизма, укрепления обновленной католической церкви светская половина общества перестраивала свой привычный уклад жизни, одновременно влияя и на новые церковные институты. Книга адресована специалистам и всем любителям немецкой и всеобщей истории и может служить пособием для студентов, избравших своей специальностью историю Германии и Европы.