«Князья, бояре и дети боярские» - [61]
Не стоит забывать о том, что Смоленск долгое время оставался камнем преткновения в вопросе о заключении вечного мира, заинтересованность в котором в Москве была достаточно велика.
Во втором десятилетии XVI в. у правительства был ограниченный ресурс для поместной колонизации. Масштабные поместные раздачи в Новгородской земле и на других территориях значительно истощили кадровый потенциал служилых людей. На поместьях находилось первое поколение помещиков, а сама поместная система еще не начала процесс самовоспроизведения. На этом фоне приходилось сдерживать создание новых поместных корпораций, сохраняя на своих землях вотчинников из вновь присоединяемых к Москве территорий. В Рязани, в частности, землевладение местного боярства начало разрушаться только в годы опричнины.
Создать полноценную поместную корпорацию по образцу новгородской в Смоленске в этих условиях удалось бы далеко не сразу. Тем более что прибывавшие сюда годовщики вместе со вспомогательными отрядами из казаков и местных земцев справлялись со своей задачей. Поздний характер раздачи имели, видимо, и в соседнем Рославльском уезде, который ранее также являлся частью Смоленской земли.
Выработанная схема была рассчитана на постоянное обновление годовщиков, без задержек, в необходимом количественном и качественном составе. Далеко не всегда эти требования удавалось соблюсти на практике. Недостатки были отчетливо продемонстрированы в 1542 г. во время встречи очередного «большого» литовского посольства. Несмотря на инструкции, полученные из Москвы, смоленские наместники не смогли собрать требуемое для церемонии встречи число детей боярских. В официальном приеме было задействовано 100 детей боярских, в то время как с литовской стороны в посольстве участвовало более 300 человек. В свое оправдание наместники докладывали, что «болши… послати было некого, съехали из Смоленска по домом»[495]. Пограничный характер службы заставлял некоторых из годовщиков надолго задерживаться в Смоленске. Разряд полоцкого похода 1563 г. показывает, например, что смоленские воеводы и городничие находились без замены в Смоленске уже два года.
Это обстоятельство повышало роль соседних дорогобужских, вяземских и отчасти можайских детей боярских в организации смоленской службы. Близкие к Смоленску уезды, до начала массовых поместных раздач на территории самого Смоленского уезда, рассматривались в качестве базы для материального снабжения годовщиков из центральных уездов, оторванных на долгое время от своих собственных владений.
Первое упоминание о смоленских помещиках в посольских книгах произошло на следующий год после отмеченного «конфуза» 1542 г. Скорее всего, это событие сыграло свою роль в активизации процесса поместных раздач. Процесс испомещения не был (да и не мог быть) одномоментным и был значительно растянут во времени. Первые смоленские помещики были немногочисленны и не могли заменить годовщиков, что подтверждают сведения разрядов и посольских книг за 40–60-е гг. XVI в. Число их, однако, росло достаточно быстрыми темпами.
В 1553 г. во встрече литовского посольства участвовало 100 детей боярских «смоленских помещиков». В 1556 г. очередная инструкция предписывала привлечь для встречи уже 200 смоленских помещиков. Это число в итоге было набрано, но только с учетом привлечения годовщиков «серпьян и мощинцев». Полоцкий разряд 1563 г. говорит о том, что после взятия Полоцка войсками Ивана IV в распоряжении у смоленских воевод находилось уже 411 местных помещиков. В походе 1577 г. на «ливонские немцы» принимало участие 479 смоленских помещиков. Инструкция же смоленским воеводам о встрече в 1580 г. папского посла Антонио Поссевино предусматривала участие в торжественной встрече детей боярских «лутчих человек 600 или 700», хотя в последнем случае предусматривалось использование более широкого круга лиц[496].
В 1559 г. боярином И.П. Федоровым проводилось верстание смоленских помещиков, в котором принимал участие сам Иван IV «из статей сам смотрел». Очевидно, к этому времени смоленская корпорация уже получила свой официальный статус. В источниках встречаются имена смоленских старост (губных старост)[497].
Недостаток источников не позволяет определить в полной мере территориальные связи первых смоленских помещиков. Значительное число из них были выходцами из Переславского уезда. В 1560-х гг. в посольских книгах упоминаются С. Зубов, а также его известный впоследствии родственник И.Н. (Ширяев) Зубов. Помимо Зубовых в переславских актах встречаются также Дивовы и Обуховы, родственники названных ранее Образца Дивова и Афонки Обухова
