Княжий остров - [180]

Шрифт
Интервал

Знаменуй молитвою святой
Православных на победный бой,
Господи-Всевышний — защити
Воинов в спасительном Пути…

И вот колыхнулся и расступился народ. С дарами пришли к полку мастера великие, кузнецы славного древнего града Тулы — колчана Руси, пришли уральские мастера, и каждый бережно нес в обожженных огнем руках оружие чудное-невладанное и с низким поклоном, после освящения его, вручили уходящему на битву полку. А вслед за ним из Донских и Кубанских степей шли старейшины-казаки и вели в поводу коней стремительных — неезженных, под лихими казачьими седлами, и били копытами кони, глазами неукротимыми сверкая, звали воинов в Путь ратный…

А потом шли матери родимые бельцов с иконами дедовскими в умозоленных тяжкими трудами руках своих и дали благословение сынам своим родненьким, рученьками этими взращенным, грудию любовно своею вскормленным, песнями колыбельными взласканным, слезами радостными обмытым, как водой святою… И припали к иконам родным сыны… И тут вышла Ирина, пришедшая на проводы Егора, и воззвала к народу:

- Каждая женщина в лютое время погибели Земли Русской должна стать милосердной сестрой Белому Войску и всем созидающим силам нашим… Наше бабье единство — самое могучее подспорье в борьбе за духовную чистоту и лад своего дома — Россиюшки Святой…

Женское сердце безошибочно чует измену и беду. Родные! Измена в Державе нашей, беда в нашем доме! Да, вы унижены и осквернены, как никогда прежде, но вам, как и встарь, спасать милостью своею дом свой от погибельной крови!

Матери! Пробедовавшие свой женский век в трудах тяжких, потерявшие чад любимых в боях и смертях. Жены! Любившие и рожавшие во имя жизни, а не смерти.

Любимые! Живущие с великой Верою в Любовь, а ныне обездоленные, лишенные высшей радости материнства.

Сестры! Если сохраним в наших душах Добро, Милосердие, Красоту, Жертвенность — будут живы отцы и дети, будет спасен родной кров — наша Русь!

Молитвенно должна петь женская душа, ибо она несет в себе свет Богородицы… Русскою Любовию спасем мир!

Взвился Голубь Белый с колокольни поднебесной, сделал три круга святых — обережных и полетел впереди авангарда, указывая Путь… И народ русский на коленях молитвою провожал и благословлял дружину на битву с супостатом…

Полк шел стремительно дорогами невидимыми, древними, потаенными… Обернулись вой на прощание, услышав глас колокольный, могучий, и увидели, что колокол сам возрос до неба и раскачивают за вервь язык его тысячепудовый — соль земли и свет мира — старцы святые Всея Руси… И весь народ русский поднимается, готовый идти следом…

А над колоколом, на огненном облаке стоит Богородица в небесных пурпурных одеждах, благословляюще вскинув руки, — и глас ее великий доплыл:

— Грядите с Богом и не страшитесь полчищ вражьих… у вас позади еще больше силушка есть!


Еще от автора Юрий Васильевич Сергеев
Становой хребет

Роман «Становой хребет» о Харбине 20-х годов, о «золотой лихорадке» на Алдане… Приключения в Якутской тайге. О людях сильных духом, о любви и добре…


Повести

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


Сквозь бурю

Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.


В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.