Князь Владимир и истоки русской церковной традиции. Этюды об эпохе принятия Русью христианства - [21]

Карл Великий выделил специальные монастыри, которые, получая статус королевского владения, стали миссионерскими центрами, задачей которых было распространение христианства среди окружающего населения. Например, королевским монастырем с правом взимать десятину со специально обозначенных территорий и обязанностью заниматься миссионерством среди германцев был монастырь Герсфельд[198]. Помимо этой своей основной обязанности Герсфельдский монастырь был также известен как летописный центр, хроника которого оказала значительное влияние на хронографию Священной Римской империи[199]. Совершенно очевидно, что именно такую роль – специального «налогового» храма – играла Десятинная церковь Киева[200]. Было выделено и специальное духовенство[201]. Во всяком случае, в Повести временных лет эта роль, очевидно, принадлежала Анастасу Корсунянину, имевшему уникальный статус. В свое время А. Г. Кузьмин предложил гипотетически выделить из Повести временных лет летопись Десятинной церкви, которая должна была вестись в этом храме по воле князя Изяслава Ярославина, известного своими контактами с Западной Европой[202]. Хотя абстрактный характер подобного рода извлечений очевиден, Кузьмин поставил перед исторической наукой любопытную проблему, которая нашла неожиданную параллель между Западом и Востоком в вопросе о церковной десятине.

Поскольку в империи Карла Великого феодальное земельное пожалование представляло собой главный источник дохода, то монастыри также получали в собственность десятую часть королевских территорий, что можно считать единовременным королевским десятинным взносом. В облагаемые десятиной территории попадала также и часть фискальных владений[203]. В Капитулярии 800 года «De villis» («О поместьях») об этом говорится так: «6. Желаем, чтобы управляющие наши десятину со всего урожая полностью давали церквам нашего фиска, а другим церквам нашей десятины не давать, разве только где установлена исстари. И не иные клирики пусть стоят во главе этих церквей, а только наши – из людей наших или из нашей капеллы»[204]. В Древней Руси церковного землевладения в конце X – начале XI века, по-видимому, не было: в Церковном уставе князя Владимира оно не упоминается, устанавливая в качестве источников обеспечения церкви только десятину и церковные суды[205]. Древнерусская десятина собиралась по упрощенному принципу (по принципу дани, т. е. фиска) прежде всего в силу отличия характера землевладения. Выше отмечалось, что характер получения десятинных денег на Руси в конце X–XI веков неясен. В Западной Европе уплату десятины возлагали на население, поскольку сбор ее проводился по территориальному принципу[206]. Возможно, внедрение некоторого подобия этой практики можно увидеть и на Руси, поскольку к концу XI века десятина уже точно собиралась князьями в пользу местных епископий[207].

Правда, меры христианизации путем внедрения десятины в покоряемые земли встретили непонимание среди части приближенных Карла. Так, Алкуин считал вводимую практику выплаты десятины среди германцев вредной для их веры[208]. Десятина скорее была знаком покорения племен франками, чем средством распространения веры. С другой стороны, напротив, оно было раздражающим фактором, придававшим восстаниям саксов резкий антихристианский характер[209]. По мнению Алкуина, только через столетие покоренные народы осознают разницу «между данью как знаком подчинения чужой власти и церковной десятиной для поддержания духовных учреждений по библейскому образу»[210]. «Мы знаем, что взимание десятины с нашего владения – дело правильное. Но лучше потерять десятину, нежели веру. Мы же, рожденные, воспитанные и наставленные в соборной вере, едва ли согласимся, чтобы все наше владение облагалось десятиной; насколько упорнее тогда нежная вера, детский разум и скупые чувства будут противиться этому пожертвованию?» – писал он[211]. Хотя его критика введения десятины была довольно эмоциональной, однако ей сильно недостает доказательности[212]. Он приводил ветхозаветные основы десятины, цитируя Втор 14:22, и тут же дезавуировал их критикой института десятины у пророка Малахии (Мал 3:10–11), подкрепляя это тем, что понятие десятины противоречит и доводам разума[213]. Никто не проводил параллелей между восстанием волхвов в Новгороде, Ростове и других городах с восстаниями саксов против германцев, хотя такие параллели напрашиваются: ведь одним из поводов к бунтам послужило как раз введение десятины[214].

Коронация Карла Великого.

Такое сопоставление экономических последствий христианизации в Германии и на Руси кажется вполне возможным.

Как бы там ни было, усилия Карла по христианизации германцев достигли своей цели[215]. В Капитулярии 800 года приводится способ популяризации десятины: «36…Управляющие, а также старосты и люди их, если будут гонять свиней на выпас в наш лес, пусть сами первые платят положенную десятину, подавая тем добрый пример, чтобы потом и прочие люди их десятину платили полностью»[216].

Уже в 862 году папа Иоанн VIII, а в 888 году Метенский собор постановили распространить взимание десятины на все приходы. К середине XI века потребовалось специально разграничить десятину монастырям и приходским церквям, поскольку ее выплата стала хаотичной и неравномерной, – постановления об этом выпустили одновременно Мелфитанский и Римский соборы (1089 год). Папские требования выплаты десятины стали повсеместны к концу XII века, эта тема также регулярно поднималась на соборах в Лондоне (1125, 1175, 1200 года) и Пиктавии (1284 год)