Князь Василий Долгоруков (Крымский) - [65]

— А там я первый взошел, — негромко бросил командующий сопровождавшим его генералам, указывая рукой на вал… (На глаза навернулись непрошеные слезы.) — Пыльно здесь что-то… — буркнул он, прикладывая платок к лицу. — Глаз засорил…

На берегу дремлющего затхлого Сиваша генерал Прозоровский обратил внимание командующего на видневшийся верстах в двенадцати полуостров, острым клином вытянувшийся вдоль горизонта.

— Гусарский майор Фритч предлагает, ваше сиятельство, переправить отдельный деташемент на сей полуостров и ударить по крепости с тыла.

«Неплохая мысль…» — подумал Долгоруков, осматривая через зрительную трубу безжизненный полуостров, мышиную гладь Сиваша, пустынный противоположный берег.

А вслух сказал ворчливо:

— Не майорам указывать мне диспозицию…

Генералы не стали долго задерживаться у зловонного озера, повернули лошадей к лагерю.

Когда все разошлись по своим палаткам, Долгоруков вызвал Каховского и приказал послать казаков разведать проходы к полуострову через Сиваш.

— Задумка у меня одна есть… Только прежде пусть броды найдут.

Казаки вернулись к вечеру — мокрые, грязные. Есаул Кобеляк хриплым, прокуренным голосом заверил командующего:

— Воды там, стало быть, где до колен, где в рост… Но пройти, ваше сиятельство, можно!

Долгоруков щелкнул пальцами адъютанту:

— Выдать молодцу десять рублей! А людям его — сороковник!

Казаки весело перемигнулись…

В шестом часу вечера Василий Михайлович собрал генералов в своей огромной палатке и сказал возвышенным голосом:

— Укрепления неприятельские разведаны, силы известны. Ждать далее — нет резона… Я объявляю штурм нынешней ночью в третьем часу!.. Извольте приглядеть, господа генералы, за точным соблюдением плана штурма!..

Главный удар по линии наносился на правом фланге силами 9 гренадерских батальонов (2-й гренадерский полк и гренадерские роты всех пехотных полков) и 2 батальонов егерей. Командирами колонн командующий назначил подполковников Филисова, Михельсона, Ганбоума и своего сына Василия.

Общее предводительство флангом отдал в руки генерал-майора графа Валентина Платоновича Мусина-Пушкина, годом ранее бравшего Бендеры.

Диверсию на левом фланге проводил генерал-квартирмейстер Михаил Васильевич Каховский. Его деташемент был небольшой: 2 батальона подполковника Ступицына, батальон полковника Заборовского и батарея премьер-майора Зембулатова.

Кроме того, оценив предложение майора Фритча, командующий решил нанести еще один удар — через Сиваш, — который сковал бы вражескую конницу, лишив ее возможности участвовать в отражении атаки на линию. Василий Михайлович ни словом не обмолвился о майоре, и получилось, что этот прекрасный вспомогательный удар придумал он сам.

Сивашский деташемент включал в себя 4 батальона пехоты генерал-майора князя Алексея Голицына, 30 эскадронов кавалерии генерал-майора князя Петра Голицына, 3 полка донских казаков и 14 орудий. Командовал этим деташементом генерал-майор князь Александр Александрович Прозоровский.

Согласно плану, Мусин-Пушкин и Каховский за час до полуночи должны были выступить из лагеря к линии и стать вне досягаемости турецких пушек. Прозоровский выходил раньше, чтобы успеть форсировать Сиваш — семь верст по воде и грязи — к началу штурма.

Когда все разошлись, Василий Михайлович утомленно прикрыл глаза, положил руки на подлокотники массивного кресла и долго сидел недвижимо, размышляя о предстоящем сражении.

Сомнений в успехе у него не было. Беспокоило другое: какими потерями предстоит оплатить отворение крымских ворот? Бесславная судьба Петра Панина, загубившего блестящую победу под Бендерами обильной кровью, его не прельщала… Виктория нужна была быстрая и легкая! Именно такая могла принести ему желанный для каждого генерала фельдмаршальский чин. Быстрая и бескровная!.. Он умышленно назначил командовать главными силами Мусина-Пушкина — надеялся на его отменное умение и отвагу, прекрасно проявленные при штурме Бендер… А храбрость Прозоровского? Она известна всем!.. Именно эти решительные генералы[19] должны были не только взять линию, но и поспособствовать — сами того не зная — удовлетворению честолюбивых мыслей командующего…

За час до полуночи штурмовые колонны гренадер, роты сопровождения и назначенные для диверсии батальоны стали подтягиваться к указанным местам. (Отряд Прозоровского покинул лагерь на три часа раньше.) По-южному теплая черная ночь скрывала передвижение войск — только неясный, приглушенный шум, сдавленное ржанье лошадей выдавали, что в русском лагере идут какие-то приготовления.

Турки, видимо, не подозревали, что через считанные часы начнется штурм линии. Затихла в сонном оцепенении крепость Ор-Капу, у кибиток и шатров залегла татарская конница, на бастионах и башнях вала янычары, как обычно, жгли факелы, гортанно перекликались, подбадривая друг друга. И турки, и татары поверили словам Селим-Гирея, что полуостров неприступен.

— В этой войне гяуры уже дважды подступали к Крыму и, простояв несколько дней, отходили, — убеждал всех хан. — И эти побегут, когда в кормах и воде недостаток увидят!..

Долгоруков, сопровождавшие его генерал-поручики Эльмпт, Романиус и Берг, десяток офицеров, назначенных развозить в ходе баталии приказы командующего, верхом на лошадях поднялись на вершину пологого кургана. Здесь горел небольшой костер, стоял пяток грубых деревянных табуретов. У подошвы кургана, справа, прохаживались у двух пушек артиллеристы. Тут же был артиллерийский генерал-майор Николай Тургенев.