Князь мира - [51]
- Спаси, осподи, сохрани и помилуй! - И с каждым словом гулко тыкала полным крестом в лоб, в пуп и в оба плеча.
Не сразу приняла барыня Никиту Мироныча…
Пока-то показалась в людской постельная девка душа Аленушка, пока-то Никита Мироныч обломал ее оповеститься - зимнее солнце успело обежать по околице село Скудилище и катилось уже не спеша по высокой крыше каретной, по которой с князька на князек, держа зубами друг дружку за взметенные кверху хвосты, мчались резные коньки, как живые.
- Сделай такую милость, душа Аленушка! - не выдержал Никита Мироныч и поклонился краснощекой Аленке. - Оповестись, ради бога!
- Да что ты кланяешься мне, Микита Мироныч, - облилась девушка краской, как от обиды, - или ты барыниных порядков не знаешь?.. Чужую косу, видно, не жалко!
- Да уж знаю: бьют - не беги, не зовут - не ходи! Изучил в полности! Только, душа Аленушка, на этот раз дело такое… самой барыне, может, очень приятственно будет!
- Ну-у! - обрадованно изумилась Аленка, редко видя свою барыню в духах. - А я думала… ты, Микита Мироныч, по случаю больше конюшни!
- Да нет… не хотел тебе говорить, а нечего делать: вчера ко мне новый святой приходил!
- Что-о? - схватилась за грудку Аленка и выкатила глаза.
- Недотяпа у меня был… оброк принес барыне!
- Дык… какой же он святой?..
- Венчик на голове сам видал! - шепнул Никита Мироныч.
- Ой… Микита Мироныч… что же это такое?.. И в сам деле, нешто, барыне сказаться?! Ей-богу, видал?..
- Своими глазами… а ну-ка, душа Аленушка, право… спорхай к барыне. Он еще, я так думаю, не успел далеко устегать, ноги-то у него поломаны малость, может, прикажет вернуть?..
- Пожалуй, и то, надо сказаться… А, Микита Мироныч?.. А то как раз влетит, что не сказалась! Слушай, Микита Мироныч, не врешь?..
- Как перед богом!
- Не врешь, так правда. Бегу!
*****
Выскочила постельная девка душа Аленушка, полоумно хлопнувши перед Никитой Миронычем дверью, и он в ожиданьи присел на скамейку.
В какой перечет снова начал читать про себя "Отче наш", что он всегда на всякий случай перед барыней делал, потому что и Никиту Мироныча, несмотря на барскую милость к нему, все же прохватывал страх, от которого ноги размякали, как мочало в воде, а руки плохо слушались и сами перебирали шапку или картуз; самое главное, до барыниной приемной надо пройти чуть ли не пятнадцать комнат, светелок разных и коридоров, и если бы не душа Аленушка, так заблудишься тут, словно в лесу, зайдешь туда, куда входить нет позволенья, в особенности на майорову половину, которая сохраняется барыней в полной аккуратности с самого дня его смерти, а он шуркнет оттуда туфлями, подберется сзади и закроет холодной ладонью глаза, что не раз с Никитой Миронычем при своей живности делал…
- А - рак - чей? - спросит пискливым голоском.
- А - рак - чеев! - тут же надо ответить, а то чем ни попало хлобыстнет.
А кому же неизвестно, что и до сей поры майор к барыне ходит?.. Потому, должно быть, и замуж нейдет, что майора своего боится: все равно в постели задушит!
Совсем на этот раз зачитался Никита Мироныч: и сначала начинал несколько раз, и, думая, видимо, о другом, залезал прямо в середку молитвы, так что совсем не заметил, как вкатилась в людскую, пыхтя и отдуваясь после лестницы, барынина ключница Марья Савишна, которую за глаза мужики по большому ее сходству звали просто "вороной".
Была она у барыни правая рука и главная наушница, и потому боялись ее все от велика до мала пуще самой барыни…
- Никак Микита сидит? - кивнула она старосте вытянутой головкой.
- Самолично, Марья наша Савишна, доброго здравствия! - вскочил Никита Мироныч и заелозил шапкой по лавке, сметая как бы после себя какую пылинку.
- А говорят люди, к тебе Недотяпа являлся…
- Оброчек принес, Марья наша Савишна.
- Ишь ты, после порки какой вышел честный мужик!
- Честнеющий! Слова больше не скажешь!
- Ты что же, к барыне?
- Думал так, Марья наша Савишна, доброго вам здоровьица!
- Недомогает она… ох, сильно недомогает! Вгонют ее в могилу, милостивицу, мужики!.. Неспокойство с ними: ишь, какую рань тебя вытребовала?!
- Да нет, Марья наша Савишна, сами пришли! По случаю опять Недотяпы!
- Что-о?.. Что такое ты говоришь?.. Сами пришли?!
Никита Мироныч не находился ответить.
- Да что ты, выпил, что ли, вчера через меру, так ведь спиртного ты сроду не потребляешь?.. Что это ты, Микита?.. А?.. - вытянула ключница еще дальше свою остроносую головку, повязанную черным платком вперехлестку.
Смотрит Никита Мироныч - и в самом ведь деле, не голова у ключницы на плечах, а… вправду дали прозванье… ворона сидит: нос в черных пупырьях, косы - воронье перо, а самое главное - глаза не человечьи, а и в самом деле вороньи… Но не успел Никита Мироныч про себя вдоволь надивиться этому сходству, как вбежала Аленка и выпалила как из ружья:
- Зоветь!
- Ну вот, это дело другое - иди! А то - сами пришли! Велики эти сами! Серопупое слово! - Ключница каркнула на Никиту Мироныча, как на дурную погоду, и повернулась на выход. - Ты, Аленка, в случае кликни, огурчиков спросону занадобится али бруснички?!
- Глупое слово, простите уж, Марья наша Савишна! - поклонился ей вдогонку Никита Мироныч и, вытянувшись, отряхнувшись, словно вылез из сена, сразу привстав на носки, передохнул на Аленку:
С каждым годом творчество Сергея Клычкова завоевывает все большее признание читателей. После выпуска первых поэтических сборников «Песни» (1911) и «Потаенный сад» он примыкает к новокрестьянскому направлению, во главе которого были Н. Клюев и С. Есенин. С большим мастерством Клычков разрабатывал мотивы русской песни и сказки. В 1937 году он был незаконно репрессирован, и его самобытная поэзия и проза на многие десятилетия были преданы забвению. В настоящую книгу вошло лучшее из поэтического наследия С. Клычкова.
Проза русского советского писателя С. А. Клычкова (1889- 1940) связана с гоголевской традицией совмещения реального и фантастического планов - это создает в романах "Сахарный немец", "Князь мира" и др. атмосферу гротескно-сказочного быта, в котором действуют его излюбленные герои - одинокие мечтатели, чудаки, правдоискатели.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Проза С.Клычкова (1889-1940) сказочная по форме, пронизана народно-поэтическим восприятием мира. Он пишет о самобытности, природной одаренности крестьянина старой Руси, языческой стихии его воображения. Критика 1920-30-х годов сравнивала прозу писателя с творчеством Гоголя, Лескова, Мельникова-Печорского.
Михаил Михайлович Пришвин (1873-1954) - русский писатель и публицист, по словам современников, соединивший человека и природу простой сердечной мыслью. В своих путешествиях по Русскому Северу Пришвин знакомился с бытом и речью северян, записывал сказы, передавая их в своеобразной форме путевых очерков. О начале своего писательства Пришвин вспоминает так: "Поездка всего на один месяц в Олонецкую губернию, я написал просто виденное - и вышла книга "В краю непуганых птиц", за которую меня настоящие ученые произвели в этнографы, не представляя даже себе всю глубину моего невежества в этой науке".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Короткий рассказ от автора «Зеркала для героя». Рассказ из жизни заводской спортивной команды велосипедных гонщиков. Важный разговор накануне городской командной гонки, семейная жизнь, мешающая спорту. Самый молодой член команды, но в то же время капитан маленького и дружного коллектива решает выиграть, несмотря на то, что дома у них бранятся жены, не пускают после сегодняшнего поражения тренироваться, а соседи подзуживают и что надо огород копать, и дочку в пионерский лагерь везти, и надо у домны стоять.
Эмоциональный настрой лирики Мандельштама преисполнен тем, что критики называли «душевной неуютностью». И акцентированная простота повседневных мелочей, из которых он выстраивал свою поэтическую реальность, лишь подчеркивает тоску и беспокойство незаурядного человека, которому выпало на долю жить в «перевернутом мире». В это издание вошли как хорошо знакомые, так и менее известные широкому кругу читателей стихи русского поэта. Оно включает прижизненные поэтические сборники автора («Камень», «Tristia», «Стихи 1921–1925»), стихи 1930–1937 годов, объединенные хронологически, а также стихотворения, не вошедшие в собрания. Помимо стихотворений, в книгу вошли автобиографическая проза и статьи: «Шум времени», «Путешествие в Армению», «Письмо о русской поэзии», «Литературная Москва» и др.
«Это старая история, которая вечно… Впрочем, я должен оговориться: она не только может быть „вечно… новою“, но и не может – я глубоко убежден в этом – даже повториться в наше время…».