Князь Кий - [87]

Боль снова прервала его мысли, грозовой тучей застило солнце. Неужели конец?

Послышался быстрый топот множества ног. Межамир с трудом поднял отяжелевшие веки. К нему приближался с братьями Кий. Подошел. Нагнулся — и, не веря себе, прикоснулся пальцами к белому оперению стрелы.

— Дядя! Как же это? — воскликнул приглушенно, изумленно. Межамир остановил его.

— Не трогай! Пока она в ране, я могу говорить, а вынешь — душа моя мгновенно выпорхнет из тела… Мне же надо сказать тебе несколько слов перед смертью!

Кий поднял голову умирающего.

— Говори, отец, я слушаю…

Межамир положил руку Кию на предплечье.

— Князь, поздравляю тебя с победой… Не посмеют теперь недобитые Аттилы снова напасть на славянские племена… Потому что хороший отпор получили!

— Хороший, дядя! И твоя немалая заслуга в этом!

— Обо мне уже речи нет… Сам видишь… А вот, что будет с родом моим — это тревожит меня… Ты со своими людьми вернешься на Рось — реку предков наших, а мои останутся, как отломленная ветка…

— Но ты сам этого хотел, дядя! Покойный отец рассказывал об этом не раз…

— Было такое… Потому что очень полюбил я те места над Днепром… И родовичи мои облюбовали — все добровольно остались там, никого я не заставлял… А теперь прошу тебя — возьми их с собой!.. Если племя русов хочет быть сильным, то оно должно быть единым!

— Я не могу взять твоих людей с собой, дядя…

— Почему? — встревожился старейшина.

— Потому что хочу со своими родами, как и ты некогда, сесть над Днепром, на твоих горах. Тоже облюбовал те места!

— Правда? — Аж вскинулся Межамир, и легкая улыбка смягчила его посуровевшее лицо. — Ты остаешься?

— Да, я долго думал, присматривался и решил, что там будет середина земли моей!

— А если род не захочет?

— Я же князь!

Против этого Межамир не смог ничего возразить. Вдруг внутренним зрением и ощущением умирающего понял силу духа своего племянника. Это не добродушный Божедар и даже не расчетливый, рассудительный Тур. В этом молодом сильном воине счастливо сочетались и доброта, и ум, и смекалка с твердостью сердца, без которой невозможно властвовать над племенем. Счастливый Тур — оставил такого сына!

А вслух сказал:

— Тогда я могу спокойно умереть — судьба племени в надежных руках! В твоих руках, Кий! — и повернулся к своим воинам: — Слышите, сыны?… Вот моя последняя воля — отныне вашим старейшиной и князем будет Кий, племянник мой! Ему вручаю власть над нашими родами русов поднепровскими! Слушайтесь его, как меня! И подчиняйтесь ему, как мне подчинялись!

— Будем, отче! Пусть душа твоя будет спокойна! — загудели вокруг голоса.

Он закашлялся, стал задыхаться. В груди забулькало, на губах появилась красная пена.

— Умирает наш дядя, — прошептал Щек.

— Улетает душа его из тела, — вытер с глаза слезу Хорев.

Воины сбились плотнее, затаили дыхание. Отроки, не стесняясь, плакали. Старейшина для них всех был отцом.

— Поднимите меня… Повыше… Хочу увидеть поле, на котором мы победили гуннов, — прошептал Межамир.

Кий с братьями и близкими воинами подхватили его на руки, подняли высоко вверх.

— Смотри, дядя!

Он последний раз открыл глаза, затухающим зрением осмотрел усеяное трупами широкое поле, дальний лес на горизонте, золотой лик Свитовида в синем небе — и вдруг обмяк, затих, стал неподвижный и тяжелый. Его медленно опустили вниз и положили на землю.

* * *

На следующий день на холме, за два поприща от мрачного поля битвы, где хищные птицы клевали распухшие от жары гуннские трупы, запылали костры, — сжигали тела погибших славянских воинов.

Выстроенное на равнине войско замерло в скорби. Впереди — князья, старейшины, боляре. У всех строгие, окаменевшие лица, полные горечи глаза. Воины — при полном вооружении. Как перед боем: в левой руке — щит, в правой — копье, на поясе — меч, а за плечами — лук и колчан со стрелами.

Торжественно-безмолвная минута прощания.

Когда костер угас, старейшины собрали обгоревшие кости и сложили в одну кучу на возвышении. Туда подошли князья. — Братцы, воины! — обратился к войскам Кий. — Вот лежат останки тех, кто отдал жизнь за нашу землю и за наши роды. Похороним их по нашему древнему обычаю — насыплем над ними высокую могилу, чтобы не развеялась слава о смельчаках, чтобы каждый знал, что здесь покоятся защитники отечества! Чтобы дети и внуки наши помнили, кому они обязаны своей свободой и своей жизнью!

Он взял горсть земли и посыпал на кости. За ним подошли князья Гордомысл, Ходот, старейшины, боляре, волхвы — и каждый положил горсть земли. И тогда двинулось войско. Воины мечами резали дерн и на щитах несли на возвышение. Там вскоре выросла высокая свежая могила.

А воины все шли и шли…

После похорон справили тризну. Вокруг могилы поставили котлы с горячей кашей и вареной кониной, на разостланные попоны наломали зачерствевшего хлеба, наложили вяленой рыбы… Не было, правда, ни пива, ни сыти, но изголодавшиеся люди пьянели от пищи, и вскоре, когда вволю наелись, завели разговоры, а потом и песни. Молодежь затеяла военные игры — стреляли из луков в цель, метали копья — кто дальше, ловкие сражались кулаками и гоняли на гуннских конях наперегонки.

Так продолжалось дотемна, пока ночь не сморила всех и не уложила спать — кто где сидел.