— Ой, ля-ля! Как красиво здесь!
А Кий поднял обе руки и, дождавшись тишины, провозгласил:
— Победа, люди! Победа! Опять поляне стали свободными, как и прежде! Уже не придется нам скрываться в лесах и закутках от хищных захватчиков, как зверям загнанным, а будем свободными хозяевами на своей свободной земле!
К нему подошел волхв Ракша.
— Так можно собираться, князь, в обратную дорогу? На Рось?
Кий пристально посмотрел на мгновенно притихших родовичей, заглянул в глаза, где стоял тот же вопрос, молча взял Цветанку за руку, подвел к краю обрыва и с высокого обрыва долго созерцал синие горы над Днепром, изумрудные луга, темные боры, всю безграничную даль, которая широко открывалась взору, а затем повернулся к родовичам и взволнованно сказал:
— Родовичи! Друзья мои! Мощью рук наших и мужеством сердец разгромили мы сейчас гуннов — смертельного врага всех племен славянского корня! Ернак — не Аттила, конечно, но все же силу собрал грозную, и если бы не помогли нам братья наши — древляне и северяне со своими князьями, то кто знает, как закончилась бы для нас эта война с кочевниками. Поэтому, прежде всего, хотим поблагодарить князей Гордомысла и Ходота с их воинами за помощь бескорыстную, за труды ратные, за пролитую кровь, — и он поклонился князю древлянскому и князю северянскому. — А потом — подумать, как жить дальше… Теперь и на Роси свободно, хотя гунны и сожгли наши дома. Так кто желает, тот может возвращаться назад, на родные места!.. Но стоит ли мне, князю, возвращаться туда, на окраину земли нашей, граничащую со степью? Не разумнее ли будет сесть здесь, на этой горе, откуда видно всю землю полянскую и куда сходятся дороги от всех племен и родов наших славянских — и из Днепра, и из Десны, и из Припяти, и с Роси, и с Сулы, и из далекой Горыни, где сидят волыняне! А врагам, что рыщут в степи, как серые волки, непроходимые леса перегородили сюда путь! Вот почему облюбовал я это место! Вот почему хочу осесть здесь!.. А еще — хочу объединить свой род русь, когда-то разобщенный отцом моим и дядей Межамиром, чтобы был он могуч и не перевелся с течением времени!.. Так ли я говорю, братцы? Правильно мыслю, Родовичи?
— Да, да! — загудели мужики. — Правильно мыслишь, княже!.. Хорошая здесь земля — предпочитаем жить на ней!
— Хорошо… А чтобы не случилось с нами так, как с королем Божем, заключим теперь с князьями северянским и древлянским прочный братский союз. Нападут чужаки — спеши друг другу на помощь и не бросай друга-родовича в беде, пока враг не будет разгромлен и уничтожен! Согласен ли ты, князь Гордомысл, и ты, князь Ходот?
— Согласны, согласны! — ответили единодушно князья. — Сегодня напали на вас — мы помогли, завтра нападут на нас — вы поможете! Разумно это!
И они подали руки князю полянскому и его братьям. Кий обнял за плечи Боривоя.
— А еще с нами и уличи! Хотя и подсечены они на корню, хотя и потеряли они много воинов своих и князя своего, но остался княжич Боривой — он возглавит свое племя! И размножится оно, и станет надежной опорой союзу нашему!.. Так ли я говорю, Боривой, брат мой?
— Так, княже!
— Вот и порешили на этом… Теперь, люди, несите сюда все, что у кого есть, — справим пир в честь победы нашей, союза нашего, в честь того, что садимся мы на этих землях… Справим пир и на радостях, озаренные золотыми лучами Свитовида, заложим здесь город… Чтобы стал он моей столицей, средоточием всей нашей земли!
