Князь Евгений Николаевич Трубецкой – философ, богослов, христианин - [25]

«Богопознание становится доступным человеку лишь постольку, – пишет Е. Н. Трубецкой, – поскольку в нем осуществляется внутренний, метафизический процесс обожения человеческого естества. Этот процесс совершается не в обособленном и изолированном от других человеческом индивиде, ибо божественное есть всеединое… Обожение есть общее призвание всех; и отдельному человеку оно становится доступным не иначе, как через жизненное общение с другими людьми в Боге… Оно возможно лишь через приобщение отдельного человека к коллективному духовному опыту человечества, собранного в Боге. Богочеловечество, первоначально явившееся в Личности Христа, – в жизни человеческого рода проявляется как собирающее или соборное начало. Соответственно с этим и тот духовный опыт, который должен лежать в основе истинного Богопознания, не есть только индивидуальный, а коллективный соборный опыт»[122]. Так, через обращение к характерной для русской религиозно-философской мысли категории «соборности», в онтологии Е. Н. Трубецкого утверждается призванная ее религиозно завершить православная экклезиология.

Непререкаемым свидетельством реального присутствия Божественной Истины в соборном опыте Церкви является, по мнению Е. Н. Трубецкого, неподвластное течению исторического времени и вообще превосходящее ограниченность законов земного бытия онтологически зримое пребывание Христа в основанной Им Церкви. «Если бы явление Христа, – подчеркивает Е. Н. Трубецкой, – было для нас только фактом отдаленного исторического прошлого, оно не могло бы быть началом в Богопознании. Оно может получить для нас такое значение лишь постольку, поскольку оно – доступный нам факт и в то же время – доступный нам смысл нашего опыта… «се Аз с Вами во вся дни до скончания века. Аминь. (Мф. 28:20). Слова эти обращены ко всем собранным во Христе верующим, т. е. к Церкви. В ней Христос есть непреходящее, вечное настоящее, начало всей жизни верующих, а по тому самому и непреложный факт соборного опыта. Но и независимо от этого прямого свидетельства Христа о Самом Себе Учение о Богочеловечестве с логической необходимостью приводит нас к учению о Церкви. Вочеловечение Бога есть общий смысл всей человеческой жизни и всей человеческой истории: поэтому этот смысл и может быть найден только в общей собирательной жизни человечества как тела Христова или организма Христова»[123].

Подлинным онтологическим средоточием зримо воплощенного в Церкви Богочеловечества Христа становятся церковные таинства, в которых трансцендентная человеку Божественная реальность в благодатном наитии Св. Духа обретает, наконец, имманентные формы своего выражения для всей полноты естества человека, приобщающегося к сакраментальной жизни Церкви. Подобно тому, как полнота Божественной Истины была явлена миру в исторически конкретном Боговоплощении Спасителя, благодатная способность постигать полноту Божественного откровения подается христианскому человечеству в физически зримых формах сакраментальной церковной жизни. «В полноте своей это откровение, – пишет Е. Н. Трубецкой, – сообщается людям лишь в Церкви, где через приобщение телу и крови Христовой они становятся едино со Христом… Поэтому не будет преувеличением сказать, что откровение по самому существу своему евхаристично»[124].

Обозначив соборность и евхаристичность в качестве основополагающих начал Божественного откровения, обусловливающих онтологические условия постижения человеком этого откровения, Е. Н. Трубецкой тем самым подчеркивает неразрывную связь между стремящимися сохранить религиозную подлинность философскими исканиями, обращенными к содержащейся в откровении Богочеловеческой Истине, и соборно обладающей и евхаристически являющей Богочеловеческую Истину жизнью Церкви, вне которой религиозная философия обрекается на бесплодные отвлеченные умозрения. «Соборность есть явление самого Христа в коллективной жизни Церкви, – отмечает Е. Н. Трубецкой. – Христос через Евхаристию воплощается в ней. Это и есть то Его явление, которое с нами всегда во вся дни до скончания века. Поэтому только здесь, в этой соборной жизни Церкви, мы можем найти подлинного Христа. Мы можем познать Его только проверяя каждую нашу индивидуальную религиозную интуицию интуицией других членов Церкви и той соборной интуицией, которая выражается в общей жизни Церкви, в ее молитвах, песнопениях, в архитектуре и живописи ее храмов»[125].

Философски обоснованное и церковно оправданное разрешение онтологического учения Е. Н. Трубецкого в православной экклезиологии – при всем очевидном формальном отличии его от многих современных мыслителю опытов умозрительного синтеза философского творчества и церковной традиции – следует признать проявлением одного из сокровеннейших творческих упований русской религиозной философии. Неоднократно стремившаяся религиозно вдохновить присущую ей онтологическую направленность духовными прозрениями церковной традиции, русская религиозная философия с большим трудом обретала столь необходимую ей интуицию подлинного церковного творчества. Чуждый православной духовности средневековый западный мистицизм и рационалистический пантеизм немецких классических философов нового времени, языческая восточная теософия и оккультизм религиозно-философского декадентства ХХ века – таковы основные религиозно-мировоззренческие соблазны, которым суждено было отдавать дань русской философии, стремившейся наполнить отвлеченные формы своих онтологических умозрений конкретным содержанием своего религиозного опыта, нередко черпавшегося из мутных источников инославной духовности. Однако в тех случаях, когда религиозно-философское творчество русских мыслителей, подобно творчеству Е. Н. Трубецкого, последовательно и продумано обращалось к благодатной полноте литургической жизни Православной Церкви и мировоззренческому богатству православной церковной традиции, это творчество увенчивалось результатами плодотворными как в религиозном, так и в философском отношении.