Князь Довмонт. Литва, немцы и русичи в борьбе за Балтику - [7]

Сходные процессы наблюдались в Прибалтике, но результат оказался другим. Половцев, как известно, перебили монголы, а остатки этого этноса укрылись на Руси – в Галичине, Киевщине, Черниговщине, в Суздале. Финал балтийской драмы выглядел по-иному.

Во второй половине XII века распалась Полоцкая земля. Минск и Полоцк, надо полагать, поделили сферы влияния. Минский князь стал расширять владения за счет территорий, которые входят в состав современной Литвы. Полоцкий – продвигался вниз по Двине, то есть захватывал земли теперешней Латвии. Известны два городских центра, сперва населенные балтами, а затем взятые русскими. Это Кукейнос и Ерсике. Первый из этих городов получил в летописях известность как Куконос. Крайне любопытны данные археологов, проводивших здесь раскопки. Ученые не находят следов разрушений в культурных слоях XII века в этих поселениях. Следовательно, процесс инкорпорации балтов в систему славян прошел без крови и жертв. Наоборот, в это время две культуры (славянская и балтийская), судя по находкам, как бы взаимно проникают друг в друга. Значит, славяне были толерантны, не навязывали свою систему ценностей и умели уживаться с тем, кто на них не похож. Это объяснимо. У наших предков был огромный опыт взаимодействия с соседями, как негативный, так и позитивный. Славяне были союзниками гуннов, подданными болгар, рабами аваров и хазар. Сложные отношения складывались с германским этносом ругов, который успел побывать и господином славян, и товарищем по несчастью в хазарскую эпоху, а затем слился со славянами в один народ русичей. Разумеется, наши предки не были добряками – этакими идиллическими пахарями, которые только и делают что страдают от набегов соседей да мечтают заняться мирным трудом, обороняя рубежи отчизны от очередных супостатов. Они расширяли державу, переселялись, разбойничали, взимали дань с покоренных народов, совершали ритуальные убийства, как всякие дикари. Но они никогда не устраивали геноцида и не стремились превратить соседей в крепостных. Русь, в отличие от западного мира, не знала феодальных отношений, и потому договориться с соседями было проще. Система подчинения и взаимодействия оказалась понятной и прозрачной. Балты жили почти такими же общинами, как и русичи, только были еще более «отсталыми» (берем этот термин в кавычки, ибо «прогрессивность» феодальной формации по отношению к социальным системам Руси, Монголии, сельджуков, инков, Арабского халифата, Ромейской империи, Китая никем не доказана, и вряд ли это вообще можно доказать). Племена баотов-аукшайтов и нальшанов были враждебны другим балтам – латгалам и земгалам. Старейшины этих народов делают выбор. Первые два племени отдаются под покровительство Минска, вторые два – под патронат Полоцка. Да, приходится платить дань князьям, но взамен наступила, как ни странно, некая стабильность и возникли бонусы. Например, можно в составе минской рати разграбить полоцкие окраины. Или наоборот. В мирное же время балтийские вождества обрели безопасность друг от друга, потому что отношения регулировались договорами в рамках отношений между Минском и Полоцком.

В общем, если в степи возник удивительный славяно-половецкий симбиоз, то на берегах Вилии и Даугавы – славяно-балтский.

Но уже к концу XII века мы наблюдаем странное явление: балты активизируются, затем начинают самостоятельно нападать на русские земли, меняют название… Вместо старых племен в центральной части Балтии появляется новый народ – литва. Впоследствии этноним превратится в название государства. Мы будем использовать его в обоих значениях – как название страны (Литва) и как имя народа (литвины).

5. Взлет литвы

Когда-то Л. Н. Гумилев придумал для этногенеза удачный термин пассионарность. Современное ученое сообщество его отрицает, но адекватно объяснить происхождение новых народов не может. Откажемся от спорного термина, но посмотрим, о чем же говорил Гумилев. По его мнению, рождение новых этносов – это очень часто мутация, взрыв, когда на месте нескольких старых народов рождается новый, расширяется, вбирая в себя прежние племена и роды, порождает новые общности, стареет и умирает. Этот процесс происходит спонтанно, как все природные явления.

Суперэтносам редко позволяют умереть от старости соседи. Во II веке еще жива Римская империя, но уже появляются «молодые» готы, вандалы, маркоманы, которые пытаются ее уничтожить. В VIII столетии доживают век реликты Великого переселения народов – саксы, англы, лангобарды, – а в недрах государства франков происходит этнический взрыв, и вдруг появляется молодой романо-германский мир, прикончивший «стариков». Эти явления не объяснить ни социальными предпосылками, ни надуманными закономерностями развития человеческих обществ, ни тем более техническим прогрессом. Этнос – часть природы. Правда, человек – не только член этноса, но и часть общества; Л. Н. Гумилев очень сильно недооценивал социальные факторы истории. Но это – другой разговор. В изучении социальных аспектов далеко продвинулись другие ученые и философы, например К. Маркс и Ф. Энгельс, ценнейшие интеллектуальные разработки которых должны быть использованы.