Князь - [33]

— Почему ты не провел этот ритуал раньше? — прорычал, вынужденный остановиться, Сильвестр. — У тебя ведь был меч! Только не говори, что сжалился над индиго Хейнриком. Ты предал своего отца! У тебя нет жалости.

— Ну конечно, нет, — ответил Себастьян. — Просто тогда у меня не было документов отца, чтобы расшифровать записи о ритуале на тряпице, в которую меч был завернут. Поверь, я не задумываясь использовал бы Хейнрика для ритуала и был потрясен, когда понял какую упустил возможность. Однако, все к лучшему, ведь вскоре объявился ты и предоставил мне все необходимое. И даже замену моей жертве! — не упустил возможности для издевки самопровозглашенный император. — Видимо нам самой судьбою было суждено поучаствовать в этом вместе, брат.

— Хейнрик, — с трудом остановив новый порыв броситься на Себастьяна, обратился Сильвестр к одному из его помощников. — И ты служишь этому господину? Он был готов убить тебя!

— Я индиго, — напомнил в ответ Хейнрик, пожимая плечами. — Я поступил бы также.

— Так поступи сейчас! — вскричал Сильвестр. — И будешь прощен.

— Хорошая попытка, милорд, — усмехнулся Хейнрик, — но помогать властвовать над миром для меня честь большая, нежели прощение.

И после этих слов своего генерала, Себастьян, хищно ухмыльнувшись в лицо князю падшего Талара, пронзил несчастную Адалинду ножом из ртутного серебра. Как бы быстры ни были боги, они не успели помешать Себастьяну этого сделать. Каких-то дюймов не хватило им для того, чтобы дотянуться до его руки, занесшей над жертвой клинок, и остановить удар, а когда тот достиг цели, от Адалинды расплылась волна чрезвычайной мощи, отбросившая существ из чистой энергии, даже тех, которые сражались в городе, на несколько миль прочь. Впрочем, минуту спустя они вернулись, но от тела Адалинды, сброшенного на раскопанные врата Тартара, прямо в объятия, бросившегося туда-же и успевшего подхватить ее, Сильвестра, распространилась еще одна волна. Обсидиановые врата Тартара, с одной стороны испытывающие на себе мощь осколка порядка, а с другой — мощь разделения смертной и бессмертной сущности инфернала, подались трещинами и к очередному возвращению богов разверзлись. Вырвавшийся оттуда осколок порядка, скользнул в руку, широко раскрывшего глаза от осознания своего триумфа Себастьяна Таларского. И третья волна, окончательно опустошившая погибшую Адалинду, вновь отшвырнула богов прочь, помешав им перехватить осколок.

Вокруг Себастьяна, завладевшего «Волей Кроноса», в одно мгновение создалось поле какой-то мутной энергии. Внутри этого поля воспарили в воздух тяжелые камни и плиты, ранее покрывавшие площадь, а невесть откуда взявшийся волк-оборотень, бросившись на Себастьяна, замер в прыжке этим полем остановленный. Казалось, будто материя и время действуют в этом поле по правилам иным, нежели в остальном мире и полностью подвластны владельцу осколка. Копья и стрелы подоспевших отрядов ополчения зависали в воздухе в нескольких шагах от него, войны, оказывавшиеся в области действия поля, беспомощно повисали в воздухе и даже боги не могли прорваться сквозь эту силу. Взмахом руки отшвырнул Себастьян беспомощного оборотня в стену одного из близлежащих домов, в одно мгновение под взглядом его состарились и рассыпались в прах несчастные ополченцы, а еще одно движение рукой расширило поле в направлении этого взмаха и кто-то из богов, пытавшихся добраться до Себастьяна, замер в воздухе, легко остановленный им.

Теперь Себастьян Таларский казался всемогущим и неуязвимым, а раздавшийся из разверзшихся врат Тартара шум и подземные толчки, предвещали скорое явление миру древних титанов. Но Сильвестру было на все это глубоко плевать. Он медленно выпустил тело Адалинды из рук своих наземь, также медленно поднялся и, обнажив отцовский меч из ртутного серебра, все с той же суровой медлительностью двинулся на убившего ее брата. Для него не существовало сейчас ничего, кроме намеченной жертвы: ни мельтешащие повсюду войны обеих армии, ни летающие вокруг стрелы, ни взрывы испускаемых богами и немногочисленными магами молний — он просто и непреклонно шел к Себастьяну. Наконец, среди всего этого хаоса, они встретились взглядами. Сильвестр с отчаянным криком человека, алчущего мести, бросился на брата и сделал выпад, а тот, улыбнувшись так же хищно, как при убийстве Адалинды, вытянул руку в сторону Сильвестра и… к удивлению своему обнаружил, что поле осколка порядка на того не подействовало. Шум битвы резко приглушился, а вид ее помутнел: для Сильвестра из-за действия поля, а для Себастьяна из-за острой боли от нанесенной ему раны. Непонятным образом Сильвестру удалось проникнуть сквозь неприступную защиту осколка порядка и вонзить клинок в тело брата. Удар пришелся в плечо и рана была не опасна, а сила «Воли Кроноса» не позволила своему владельцу даже потерять сознание от прикосновения ртутного серебра, но это было и не важно, ведь теперь самопровозглашенный император оказался во власти неудавшегося лорда Талара.

Пылая жаждой мести, Сильвестр занес меч над головой Себастьяна, трясущегося скорее даже не от страха смерти, а от ярости, обиды и непонимания того, как простому смертному удалось преодолеть силу «Воли Кроноса», непреодолимую даже для богов и титанов. Впрочем, отношениям Сильвестра и Себастьяна вновь не довелось закончиться гибелью одного из них. Когда лорд Талара уже был готов обрушить свой меч на голову брата, очередной подземный толчок огромной силы сбил его с ног, а воспользовавшийся этим Себастьян бросился прочь. Землетрясение разрушило основание Белой башни Талара и та, медленно накреняясь, стала падать. Надежно защищенный силой осколка порядка, Себастьян избрал для бегства путь в сторону падающей башни, надеясь, что тогда-то брат точно не рискнет пойти за ним, однако Сильвестр, вновь наплевав на собственную безопасность, бросился в погоню прямо под тень вот-вот готовой раздавить его башни.