Князь Барбашев - [47]

Оставался лишь один приемлемый вариант - купить уже готовый сруб. Да, Козельск не Москва, но и тут срубное производство живёт и процветает. И цены ниже, чем в столице, хотя рубля два и придётся выбросить. Вот и думай - стоит оно того или нет. За зиму мужики брёвен нарубят и высушат так, чтобы хватило хороший двор поставить, но год где-то прожить надо. Не у крестьян же тесниться. Можно, конечно, и в самом Козельске дом купить, но поинтересовавшись ценами, он понял, что готовый сруб стоит во много раз дешевле городской усадьбы.

Взвесив все за и против, он таки решился и съездил в город, где и расстался с очередными рублями, после чего готовый сруб доставили в деревню по реке. Ну а чтобы кто-то за домом следил, прикупил и холопку по оказии. Тут, правда, более Олекса постарался. Понимая, что князь ни готовить, ни стирать, ни поломоить не будет, он, пока Андрей увлечённо торговался с плотниками за сам сруб, успел смотаться на холопий рынок и сторговал бабёнку лет тридцати за один рубль. Андрей поначалу возмутился (боле от того, что знал: к зиме цена на холопов сильно упасть должна была), но потом решил, что Олекса прав, это зимой будет наплыв военной добычи, а жить и за домом следить надо сейчас. Тем более Олекса совершил и вправду хорошую сделку уже хотя бы тем, что цены на холопов в Козельске начинались от полутора рубля за человека. А так вышло, что за три рубля он получил и дом, и экономку. Дом, правда, ещё сладить надо, но это уже деревенских мужиков дело, ведь и в грамотке содержащей всю номенклатуру повинностей, так прямо и написано: "церковь наряжать, двор тынити, харомы ставить".

Дом ставить - дело нехитрое, коли знаешь как. Бережические мужики знали, чай не первый дом ладили.

В первый день ровняли землю, чтоб изба ровно стояла, срывая лишнюю деревянными лопатами, потом уплотняли её насколько могли, да укладывали принесенные каменюки под углы будущего дома. Так сказать, ставили фундамент. Успели и первый венец связать, обозначив контур будущего жилища.

На следующий день работа продолжилась.

Чтобы сделать дом теплым, закрыть все щели и уплотнить бревна, на поверхность каждого следующего бревна сыновья Прокла клали обыкновенный лесной мох, который, при усадке деревянного дома, прижимался так сильно, что вовсе закрывал все сквозные отверстия. Работа спорилась, захватывая людей. Даже Яким, хмурый от того, что свою клеть так и не доделал, хотя и осталось то всего ничего, отошёл и на второй день уже смеялся немудрёным шуткам товарищей. Так и довели избу под крышу, которую и закрыли вязками соломы, хорошо защищавшими дом и от дождя и от снега. Ладная вышла изба с двумя (подумать только) большими окошками, которые по первости затянули бычьим пузырем. Если с чем и пришлось повозиться, так это с печкой. Барин никак не желал дымного страдания терпеть, и пришлось ложить печь по белому, благо в соседних Дежовках отыскался таки умелец, ставивший такие печи по всей округе. Это, правда вновь стоило денег, но Андрей, скрипя сердце, и под дикий крик грудного земноводного, всё же расстался с ними - дышать печным дымом и вскакивать с утра, когда домработница примется еду готовить ему совсем не улыбалось.

Впрочем, как строиться его собственное жилье, Андрей не видел. Как только мужики уложили первый венец, он с Олексой отправился в лес, искать место будущего стекольного завода.

Лесная прогулка выдалась не из лёгких. Лес и вправду был густой да настолько, что часть деревьев, отживших свой век не рухнула на землю, а так и осталась стоять, упав ссохшимся стволом на более молодых соседей. Причем сам лес был неоднородным. Если у самой воды довольно узкой полосой параллельно берегу стояли сухие сосновые боры с редким вкраплением ели, то дальше они потихоньку превращались в чащу смешанного леса, с мягким ковром из хвои под ногами; а с дальнейшим же подъемом переходили в чисто лиственный, где вовсю уже господствовал дуб и ясень. Понятно, почему в нём засеки устроили: тут не то что на лошади, тут и пешком то идти упаришься, продираясь сквозь кусты той же дикой малины. Травяной ковёр под ногами местами исчезал, обнажая песчаную сущность земли, но таких прогалин было мало.

Но самое страшное было то, что Андрей уже практически потерялся в этом сумеречном царстве, так сильно отличавшимся от того, что тут будет пятьсот лет спустя. Лишь узкая Грязна не давала сбиться с пути окончательно. Зато как взлетела до небес его самооценка, когда им наконец-то попался песчаный холмик почти совершенно оголенный от растительности с ярко белым в солнечных лучах песком.

- Ну и что тут такого, княже? - не утерпев, спросил Олекса, когда Андрей остановился возле очередного полуобрушившегося холмика и стал с улыбкой ворошить и пересыпать из ладони в ладонь непривычно белый песок, скрывавшийся под ним.

Он давно уже пытался понять, зачем его нанимателю понадобилось выбивать себе такую вотчину. Обычно, знатные люди предпочитали богатые пашенные земли со множеством крестьян, а он довольствовался одной деревенькой, а две третьих вотчины вообще забрал диким лесом, в который теперь и потащился. Но спрашивать напрямую не спешил, просто привык, что княжич сам объяснит кажущийся нелогичным поступок, когда придёт время. Однако, увидев на лице Андрея выражение радости, вспыхнувшее после находки пусть и необычного цвета, но всё же песка, не удержался.