Князь Барбашев - [39]

Метущийся с одно на другое поток мыслей Ахмеда прервал Бурнаш, наливая из бурдюка в свою пиалу новую порцию напитка:

- Странно, что от Алиф-бея всё ещё нет гонца. Может, нужно было сразу пойти всем войском?

Неторопливо допив кумыс, Ахмед отложил пустую пиалу в сторону и только потом поднялся на ноги, отряхивая халат.

- Семь сотен это большая сила, а Алиф-бей опытный воин, если заслон будет силён, он дождётся нас. Мы же выступим к реке, как только соберём всех. Идти на тот берег нужно единой силой и налегке, а значить, надо облегчить отряды от собранного полона. И пусть тогда Аллах вразумит неверных, чтобы не вылезали из-за своих стен.

- Да, брат. Жаль только, мало сил у нас с тобой, чтобы разбить московские полки. А так ограничимся лишь небольшим изгоном.

- Всему своё время, брат. Всему своё время, - задумчиво пробормотал Ахмед-Герай.

* * *

Весть о том, что татары всё же идут на Калугу, принесла вездесущая разведка. Усталые всадники появились на берегу уже почти под вечер и с ходу ринулись в брод, не жалея распалённых лошадей. Они едва преодолели две трети переправы, когда на том берегу показались татарские всадники. Прокричав что-то своё и пустив пару стрел, татары отошли от воды, а выбравшиеся на этот берег разведчики спехом погнали коней в княжескую усадьбу.

"Всё же сече быть." Сколько не готовился Андрей к неизбежному, а всё же известие о приходе татар впрыснуло в кровь такую волну адреналина, что его даже стало потряхивать. Чтобы хоть как-то унять адреналиновую дрожь, он принялся вновь и вновь вспоминать - всё ли готово на струге, достаточно ли набрали речной гальки, которой предстояло сыграть роль картечи, хороши ли будут доспехи, что достались от татарина и которые уже здесь подогнали по его фигуре. Железо на них было дрянное, но какая-никакая, а всё защита для тела.

Думы ли помогли, или просто организм наконец пережёг лишний адреналин, но вскоре Андрей успокоился и прислушался к разговору, что вели собравшиеся в гостевом доме люди. А говорили в большинстве своём о том, что гонцы, посланные к войску, собиравшемуся для обороны Берега, ещё не возвернулись, а татары уже пожаловали. Большая часть считала верным встретить врага на подходе, но кое-кто говорил о том, что надо было запереться в городе и возложить живот свой на волю господа и крепость стен. Уже засыпая, Андрей подумал, что и те, и те вроде бы правы, а вот кто был наиболее верен, покажет завтрашний день.

Утренний воздух был очень свеж и вызывал озноб. Впрочем, его причиной мог быть вовсе и не холод, струящийся от реки, а всё тот же адреналин в крови. Река и берег тонули в густом молочно-белом тумане.

Тактика использования "калужской флотилии" Андрею стала более-менее ясна ещё после осмотра судов её составляющих, ибо была проста, как полушка, но от этого не стала безобидной. Ни о каком манёвре речь явно не шла (техника не позволяла) а значит, предполагалось просто запереть кораблями брод и рубить плывущих татар, не давая им возможности переправиться на левый берег Оки. Да, что бы ни говорили в будущем о князе Семёне, но тактиком он оказался превосходным. Имея значительно меньшую по численности пешую дружину, чем вторгшиеся ордынцы, князь учел, что грозная и маневренная на суше татарская конница более уязвима в воде, так как всадник вынужден плыть, держась за холку коня. В этот момент он не может не то что эффективно действовать оружием, особенно луком, которым степняки владеют в совершенстве, а даже просто прикрыть себя щитом. А ведь многие степняки вообще не умеют плавать. Получается всё просто и довольно смертельно. Этакие речные Фермопилы, где меньшими силами можно противостоять более крупным.

К тому времени, как алая заря отполыхала в небе, постепенно сменившись ярким солнечным светом, туман над рекой рассеялся и взорам ратников предстала изготовившаяся к переправе орда.

Татары стояли плотным строем твердо уверенные в своем подавляющем превосходстве, так как точно знали, что на противоположном берегу нет больших полков. Вид лёгких судёнышек, прижавшихся к берегу в стороне от брода, вызвал в их строю лёгкое брожение, которое вскоре прекратилось. Суда стояли под стенами города и выглядели абсолютно безжизненными, в то время как на самих стенах было черно от набившегося народа.

Командовавший степняками Алиф-бей лишь презрительно усмехнулся. Конечно, что ещё остаётся делать урусам, как не прятаться за стенами? Ну и пусть. Его задача разведать брод и дождаться подхода обоих царевичей, а уж они будут сами решать, что делать с городом. Видимое отсутствие войск на противоположном берегу его несколько нервировало - ну должны же урусы оставить хоть какой-то заслон - но потом пришла мысль, что даже если что-то там и есть, то небольших размеров, а значить остановить его семь сотен они вряд ли смогут. Даже если смогут смести первым залпом всю передовую сотню. Вернувшийся с вершины холма разъезд доложил, что река и видимый берег чисты и лишь одно судно уходит вверх по течению. Бей вновь усмехнулся и дал сигнал к переправе.

И вот первые ряды ордынской конницы вошли в воду, несколько саженей прошли по дну и пустились вплавь. Ордынцы переправлялись как обычно, держась за хвосты своих коней, намотав их на руку. А под мышками они приторачивали надутые кожаные бурдюки - необходимый элемент снаряжения любого воина, в которых между переправами хранилась вода для питья. Плавать степняки, в большинстве своём, не умели, и лишившийся бурдюков-поплавков рисковал немедленно пойти ко дну. Оружие и поклажа были навьючены на коней или прикреплены к тем же поплавкам.