Князь Барбашев-2 - [133]

— Князь, государь желает видеть тебя.

Кивнув собеседникам и ловя на себе самые разнообразные взгляды, от поддерживающих до злых за то, что раньше кого-то к государю зван, он пошёл следом за постельничьим, что семенил впереди, угодливо распахивая перед князем тяжёлые двери.

Князь Василий встретил его, восседая на массивном стуле в малой палате своего дворца. Кроме него там находился ещё и Шигона, скромно стоявший за спиной государя. Андрей привычно уже отвесил низкий поклон, коснувшись пальцами руки пола, и скромно застыл посреди полаты.

— Ведомо мне уже о твоих художествах, — усмехнулся государь. — Скажу, что никто не верил, что удастся тебе сотворить такое. Что же, молодец, хвалю. Наместничество новое подтверждаю, однако не может стряпчий исполнять сию должность, а потому, — тут Василий, как заправский актёр выдержал строго дозированную паузу и, как ни в чём не бывало, продолжил: — а потому жалую тебя чином окольничьего и местом в Думе Боярской.

Андрей снова выгнулся дугой.

— Милостив ты ко мне, государь.

— За службу милую, — снисходительно ответил Василий. И тут же построжел лицом: — Однако доносят тут до меня, что в нарвском пограблении есть и твоя вина. Что скажешь?

— Скажу, государь, что не в своё дело полезли те людишки. Может в войне земной они и доки, а вот в морской ничего не смыслят. Коли есть у государства берег, то завсегда найдётся тот, кто его пограбить захочет. Немцы на том хорошо руку набили, а нам только ещё научиться предстоит. Не будь меня, сей набег всё одно случился бы. И пока мира у нас с Жигимонтом не будет, возможно, что и ещё не раз они на подобное соберутся. Им ведь наша торговля, что серпом по одному месту. А добыча знатная выйдет. Недаром их кораблики у орденского побережья труться. По той же причине.

— Ну да, донесли до меня про твои победы. Сам магистр, в который раз, просил о совместной атаке на Гданьск, но я с Сигизмундом ляшским не воюю и тебе не велю. Купцы то одно, а город на саблю взять, то иное.

— Так и в мыслях такого не было, государь. Оболгали тут меня недруги.

— Помню, помню, — усмехнулся в бороду Василий, — про твои рассказы о войне каперской, потому слухам тем не верю.

После чего разговор плавно перешёл на новое наместничество. Ну, к нему-то князь подготовился заранее, а потому имел ныне при себе большой пергаментный свиток, на котором была начертана карта новых владений. Конечно, была она лишь копией, списанной в основном с найденных шведских карт и чертежей, а оттого по меркам Андрея, далеко не полной, и её ещё предстояло редактировать и редактировать, но побережье, реки и основные пути были насенены на ней относительно верно. Здесь же уже были обозначены и места под будущие крепости, которые по мысли нового наместника было необходимо заложить или хорошенько отремонтировать. Было их, правда, пока немного, но занимали они три ключевых точки: Торнио, Овла и Олафсборг. Теперь же нужно было выпросить под них денег из казны, поскольку строить города за свой счёт государь не велел, да и не потянул бы этого Андрей. Ведь поскольку строить нужно было сразу основательно, то сумма выходила немаленькая. Одна сажень каменной стены обходилась в среднем в 17,5 рублей. А башни стоили в разы дороже. Зная прижимистый характер государя, Андрей больше боялся, как бы тот не отверг сии прожекты или не велел ставить их деревянными, мотивируя тем, что деньги больше для южных рубежей нужнее. Мотивируя тем, что сам же ведь всем уши прожужжал про ордынскую опасность. Но Василий Иванович был не только осторожным политиком и прижимистым экономистом. Умел он правильно оценить необходимость вложений. Правда, никогда не спешил с ответом. Вот и теперь, внимательно рассматрев карту, он оценил стратегическое положение предложенных к постройке крепостей, но принимать решения не стал, отложив это на более поздний срок. Тем более что убывать к новому месту Андрею предстояло нескоро. Впрочем, никто не говорил, что время это уйдёт на праздности: иных дел было невпроворот.

Глава 11

Роскошную улицу Длугу, образовавшуюся ещё в XIII веке, недаром прозвали Королевской улицей. По ней проходил главный торговый путь Гданьска, на ней устраивались парады и фейерверки, на ней стояли особняки самых богатых и влиятельных людей города: купцов, вельмож, сановников. И именно на этой улице вот уже три десятка лет проживала семья богатого негоцианта Кромберга.

Когда-то основатель семейства Генрих Кромберг и не мечтал о чём-то подобном. Однако его отец, проходивший боцманом на многих кораблях, много сил положил на то, чтобы сын пошел дальше него и непременно стал капитаном. Юный Генрих безропотно подчинился отцовской воле и в десять лет впервые завербовался в команду когга. А уже в одиннадцать остался сиротой. Жизнь изрядно помотала его. Ел и спал он где придётся, так как своего дома у них не было, а денег оплатить проживание в старой лачуге уже не было у Генриха. Он не был пустым мечтателем и с детства познал простую истину, что добыть богатство для человека столь бедного, как он, почти невозможно. Кто родился бедняком, так и умрёт в бедности. Пример был перед глазами: гданьские бедняки гнездились целыми семействами в старых полуразвалюхах и истлевших сараях по предместьям, тяжело работали, голодали, и почти никогда им не удавалось переломить свою судьбу. Хотя сам город Гданьск рос и богател из года в год.