Княгиня Ольга - [161]
Княгиня Ольга была поражена: она и в самом деле не слыхала, чтобы правую руку болгарского святого тайком перенесли в наши земли…
— Я удивлена, сын мой, что ты слушаешь все эти бредни, ты ведь так всегда называл все, что относилось к христианам, — сказала княгиня Ольга. Но говорила она мягко, почти не слыша себя: ей было приятно видеть сына и общаться с ним.
Это было большей радостью, и даже важнее того, о чем они говорили друг другу.
Святослав подошел и обнял мать.
— Ты права! Права! Права! Но, может быть, Боян–певец, или я постарел… И потом он мне об этом Иване Рыльском так много говорил, что я будто знал его! Меня удивило, как он решил уйти от людей и взял с собой вола. А у него и было на свете, что брат да вол. Так брату стало жалко вола, он подговорил односельчан, и те отняли вола. Иван только и выпросил у них колокольчик с шеи вола. И ушел. А людей не проклял, а только сказал: «Покидаю вас с усмешкой и сожалением». Все ваши христиане кричат о прощении обид, а он — «с усмешкой и сожалением»… И поселился совсем один… Но потом пришел к нему мальчик, сын брата… Так брат явился и увел с собой сына. Но по дороге мальчика укусила змея, и он скончался, а Иван Рыльский приходил к нему на могилу. Меня удивил этот случай, и я сказал Бояну: «Вот все ругают нас, кто верит в старых богов, что мы‑де приносим жертвы людьми, хотя этого давно нет, и у меня в войске волхвы топят в реке только петухов… Но ведь этот мальчик был принесен в жертву… Иван Рыльский отплатил своему брату, и мальчик не достался никому». Но он со мной не согласился…
И опять Святослав взглянул прямо своими почти прозрачными глазами, и у княгини Ольги защемило сердце: «Бедный мой сын! Он волнуется о своих детях и думает, что будет с ними…»
— Для меня неожиданно, что ты об этом размышляешь, — сказала княгиня сыну, — но мальчик ушел к Богу, чтобы не попасть в руки греховного страшного отца…
— Это и есть жертва Богу, и христиане нисколько не лучше нас, — ответил Святослав. — А то, что этот Иван Рыльский жил сначала в пещере, потом в дупле дерева, питался только травой, а потом и вовсе жил на голой скале и все молился Богу, это достойно удивления, и ни один наш волхв на это не способен. Царь Петр, что правит сейчас в Болгарии, отыскал в лесу Ивана Рыльского, предлагал ему много золота, но тот все отверг… И велел царю скорее покинуть это место, а потом вскоре и умер. И звери приходили к телу его, чтобы излечить свои болезни… Вот что удивительно, мамо, если это правда. Ну, а охотники–ловцы царя Петра нашли тело Ивана Рыльского и перенесли его к людям в столицу… в храм… А руку принесли вот в город Рыльск… на Русь… где жили когда‑то болгаре… Почему и язык у нас один…
— Северянское княжество живет на особицу, — сказала княгиня Ольга, — и нисколько не удивительно, что мы не все знаем, что у них происходит, да и несли такую святыню, конечно, тайно, чтобы никто не проведал, не убили бы, не отняли, не надругались бы… Но мне приятно, что ты так проникся жизнью святого христианина. Видишь, Болгария склоняет тебя к христианству…
— Пусть только и рука святого оказалась здесь в наших краях, значит Иван Рыльский будет помогать всем[242]… Но и я не знала, что в Рыльске Северянском есть христианский храм…
— У болгар с северянами свои отношения, — сказал Святослав…
— Что тебе Болгария — опять, прости, спрашиваю я?
— Мамо, мы один народ, у нас один язык, одни сказания, одна азбука, но болгаре раньше нас сумели создать свое государство–царство… Боян говорит, что они ушли из этих мест с готами, а потом на берегах Сурожского–Азовского моря соединились с сарматами и приняли все наследство Боспорского Сарматского царства. Сарматы — потомки скифов… И никакие не тюрки захватили власть над болгарами, как спорят и ныне в Болгарии… Это были сарматы, а значит, и наши родичи… Когда они жили в Приазовье, то часто возвращались и сюда, общались с теми, кто остался, с северянами… Мне сейчас говорят разное: будто северяне — это сарматы, а иные видят в северянах сербов… И это похоже… Видел я знаменитый болгарский «Именник болгарских ханов». Он записан был давно, еще по–гречески, а уж потом глаголицей, и пытается вывести болгар от Аттилы — гуннского вождя. Но когда Аттила шел через наши земли, то славяне уже все сидели по своим краям… Смешно! А если посмотреть все имена этих болгарских ханов, так там почти все славянские иди сарматские прозвища. Во–первых, род Дуло… Что — тюркский? А потом — Гостун из рода Ерми, Безмер из рода Дуло. Славянские все имена… Дунай перешел Исперих, а потом — Тервел из рода Дуло, Севар из рода Дуло, Кормисош из рода Вокил, Винех из рода Вокил, Телец, Умор…
Княгиня Ольга любовно глядела на сына:
— Ты все знаешь на память, будто Порсенне должен заученное отвечать…
Святослав вздохнул:
— Его учение не пропало даром, и я все время ощущаю, что его нет с нами… Но согласитесь, мамо, что имя Гостун — по–нашему купец — совсем не тюркское слово, и Безмер — славянское слово, Севар — видимо, северянин, родом из северянских земель. А Телец? А Умор? Кормисош? — корми сохой… Вот тебе и тюркское… Остальные же сарматские… Но их меньше… Лет 350 тому назад сложился союз, в который входили два огромных племени — видимо, славян и сарматов… Кубрат из рода Дуло был христианин и жил даже в Византии, а земли были огромные — от реки Кубань до Дона, все Приазовье. Но начали наступать хазары… Возможно, тогда какие‑то тюрки и оседлали болгар… Одна часть ушла на Волгу, другая с ханом Аспарухом перешла Дунай…
В этой книге вы прочитаете о великих женщинах Древней Руси, оставивших яркий след в истории страны. Именно женщины в самые тяжелые времена становились подлинными защитниками нравственных и культурных ценностей народа. Велика была их роль и в государственной жизни.
В основу романов Владимира Ларионовича Якимова положен исторический материал, мало известный широкой публике. Роман «За рубежом и на Москве», публикуемый в данном томе, повествует об установлении царём Алексеем Михайловичем связей с зарубежными странами. С середины XVII века при дворе Тишайшего всё сильнее и смелее проявляется тяга к европейской культуре. Понимая необходимость выхода России из духовной изоляции, государь и его ближайшие сподвижники организуют ряд посольских экспедиций в страны Европы, прививают новшества на российской почве.
Владимир Войнович начал свою литературную деятельность как поэт. В содружестве с разными композиторами он написал много песен. Среди них — широко известные «Комсомольцы двадцатого года» и «Я верю, друзья…», ставшая гимном советских космонавтов. В 1961 году писатель опубликовал первую повесть — «Мы здесь живем». Затем вышли повести «Хочу быть честным» и «Два товарища». Пьесы, написанные по этим повестям, поставлены многими театрами страны. «Степень доверия» — первая историческая повесть Войновича.
«Преследовать безостановочно одну и ту же цель – в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает». Невероятная история величайшей балерины Анны Павловой в новом романе от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Последняя любовь Екатерины Великой»! С тех самых пор, как маленькая Анна затаив дыхание впервые смотрела «Спящую красавицу», увлечение театром стало для будущей величайшей балерины смыслом жизни, началом восхождения на вершину мировой славы.
Главные герои романа – К. Маркс и Ф. Энгельс – появляются перед читателем в напряженные дни революции 1848 – 1849 годов. Мы видим великих революционеров на всем протяжении их жизни: за письменным столом и на баррикадах, в редакционных кабинетах, в беседах с друзьями и в идейных спорах с противниками, в заботах о текущем дне и в размышлениях о будущем человечества – и всегда они остаются людьми большой души, глубокого ума, ярких, своеобразных характеров, людьми мысли, принципа, чести.Публикации автора о Марксе и Энгельсе: – отдельные рассказы в периодической печати (с 1959); – «Ничего, кроме всей жизни» (1971, 1975); – «Его назовут генералом» (1978); – «Эоловы арфы» (1982, 1983, 1986); – «Я все еще влюблен» (1987).
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.
Произведения, включённые в этот том, рассказывают о Древней Руси периода княжения Изяслава; об изгнании его киевлянами с великокняжеского престола и возвращении в Киев с помощью польского короля Болеслава II ("Изгнание Изяслава", "Изяслав-скиталец", "Ha Красном дворе").
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.
О жизни и деятельности одного из сыновей Ярослава Мудрого, князя черниговского и киевского Святослава (1027-1076). Святослав II остался в русской истории как решительный военачальник, деятельный политик и тонкий дипломат.