Книжные контрабандисты. Как поэты-партизаны спасали от нацистов сокровища еврейской культуры - [14]
Крук отличался цельностью и внутренней дисциплиной и невольно вызывал уважение. «У него была походка капрала» (дослужился до этого звания на военной службе в Польше), «а поскольку голову он держал высоко, то казался более рослым, чем на самом деле». Элегантный изысканный джентльмен, он неизменно начищал обувь и подпиливал ногти, даже впоследствии, в гетто[45].
В Вильнюс Крук прибыл вместе с братом Пинхасом, лидером молодежного движения Бунда, но без жены: она осталась в Варшаве. Организаторы групп беженцев не разрешали брать с собой членов семьи. В Вильне Крук потратил много сил, чтобы выяснить местонахождение своей жены, отправлял ей через польских подпольщиков письма, чтобы помочь с побегом.
Весной 1940 года Круку и его брату повезло: благодаря вмешательству Еврейского рабочего комитета в Нью-Йорке они получили американские визы. Пинхас уехал в США, а Герман все откладывал отъезд, пытаясь связаться с женой. Когда в июне 1940 года в Литву вошли советские войска и она снова была аннексирована, власти прекратили выдачу транзитных виз до Владивостока, а в США можно было добраться только этим путем. Советские чиновники предложили Круку сделку. Он сможет уехать через Владивосток, если согласится стать советским агентом за границей. (Они употребили слово «друг», однако намерения их были очевидны.) Ему вменялось в обязанность вступить в Вооруженные силы Польши на Западе, которые действовали под началом Великобритании, и посылать в СССР сведения о них. Крука хотели направить в польский вербовочный центр в Канаде. Он отказался подписать соглашение, и с этого момента выезд из Вильны ему был закрыт[46].
После начала войны 22 июня 1941 года 44-летний Крук не двинулся дальше на восток. У него уже не было сил блуждать по лесам, выискивая себе пропитание, – по второму разу. Он остался в своей квартире и занялся работой над дневником. В итоге дневник разросся в монументальную хронику злоключений виленских евреев. Когда Крука назначили директором библиотеки в гетто (об этом далее), он по два-три часа проводил у себя в кабинете, диктуя текст дневников секретарше, – она печатала его в трех экземплярах. Если бы немцы обнаружили дневник, Крука бы казнили. Но он не мог бросить писать. Это занятие придавало смысл его существованию: у него была цель. Дневник он называл «гашишем моей жизни». В июне 1942 года Союз писателей Виленского гетто выдал ему премию за дневник, признав его «произведением подпольной литературной журналистики»[47].
В первых записях запечатлены ранние стадии немецкого террора: евреям приказано носить на верхней одежде желтую звезду Давида, запрещено ходить по главным улицам города; в те немногие часы, когда магазины были открыты, евреям полагалось занимать отдельную очередь. Крук рассказывает, как забирали мужчин-евреев якобы на работы. Пишет о реакции на немецкий указ о создании Еврейского совета, или юденрата: бо́льшая часть лидеров общины отказались в него войти, однако впоследствии было принято решение согласиться, в надежде что члены совета смогут хоть как-то облегчить страдания своих собратьев. Надежды разбились в прах 6 августа, когда заместитель гебитскомиссара по делам евреев Франц Мурер приказал юденрату собрать «контрибуцию» в пять миллионов рублей. Собрано было только три с половиной миллиона, и Мурер единовременно казнил бо́льшую часть членов юденрата, а потом распорядился собрать совет в новом составе.
До Крука среди первых дошли «слухи» о том, что в Понарах – в лесу на окраине города – совершают массовые расстрелы, однако он счел их выдумками, порожденными страхом. Рассказ польки-служанки, которая последовала за своим хозяином к месту расстрела, показался ему ложью или галлюцинацией. Потом, 4 сентября, он из первых рук получил свидетельства очевидцев и записал их «дрожащими руками, кровавыми чернилами». Две девочки, одиннадцати и шестнадцати лет, и четыре взрослые женщины поступили в Виленскую еврейскую больницу с пулевыми ранениями. Крук лично взял у них интервью:
Они рассказывают: «Нас расстреливали из пулеметов. Во рву лежали тысячи трупов. Перед расстрелом заставляли снимать одежду и обувь. <…> В полях стоит зловоние от трупов. <…> Несколько человек выбрались оттуда, дотащились до деревень. <…> Одна женщина добралась до какого-то крестьянина, попросила его отвести ее к евреям. Говорила, что, после того что она видела, после того как все ее родные погибли у нее на глазах, жить ей дальше незачем. Но она хотела, чтобы евреи узнали правду – только ради этого и пошла к крестьянину. Пусть евреи знают!!!»[48]
Крук был потрясен. Он понял, что тысячи «пропавших» – те, кого хватали на улицах в последние два месяца, – теперь лежат в ямах в Понарах. Выразить свои чувства он мог только на языке апокалипсиса:
Почему мир молчит?
Если небеса в состоянии разверзнуться, почему это не произойдет сегодня?
Если небеса – это небеса, они должны извергать лаву. Пусть навечно будет смыто все живое. Пусть придет более великое разрушение мира, чем это, – и пусть из руин восстанет новый мир!
«Вставай, проклятьем заклейменный!»
Тьма египетская среди бела дня. Ужас ужасов, непомерное зло!
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Это захватывающее и всеобъемлющее повествование о бурных отношениях между лидерами держав, решавших судьбу мира во время Второй мировой войны: Рузвельтом, Черчиллем и Сталиным. Перед лицом войны они боролись против общего врага – и против друг друга. Цель была достигнута: они привели союз к победе, но какие секреты остались за закрытыми дверями? Захватывающий авторский стиль повествования, неожиданно живые характеры за монументальными личностями, малоизвестные исторические детали – Келли предлагает свежий взгляд на цепочку принятия решений, которые изменили исход войны.