Книн пал в Белграде. Почему погибла Сербская Краина - [9]

, ранее являвшейся по своему составу преимущественно сербской. Среди бойцов другой национальности было много и тех, кто с 1941 года служил оккупантам, воюя против народно-освободительной армии и участвуя в геноциде сербского населения.

К концу войны Коммунистической партии пришлось признать, что основное бремя сопротивления фашизму вынесли сербы, самоотверженно борясь и за свободу всех остальных народов. Отсюда новое обоснование необходимости единого государства: Югославия могла объединить всех сербов, а заодно и скрыть хорватские зверства над сербами, совершенные в НГХ. Это также было единственным способом для хорватов как союзников Гитлера и проигравших избежать наказания за геноцид. Поэтому хорваты конец войны встретили в составе новой, второй Югославии, которую, по коммунистической директиве, никоим образом нельзя было сравнивать с ее предшественницей. Еще в ходе народно-освободительной войны (НОВ)[40] 1941–1945 годов ее объявили страной «братства и единства», с «окончательно решенным национальным вопросом».

Несмотря на это, во второй Югославии скрытый национализм все-таки вырывался на политическую арену. Коммунисты ради политического баланса считали национализм всех народов одинаково опасным. Так и народ-жертву принуждали не только прощать, но и молчать о хорватских зверствах. Ни одно партийное собрание не могло пройти без восхваления «национального равноправия» с «братством и единством» как общих тенденций НОБ[41]. Коммунисты все время предупреждали народы Югославии о всевозможных опасностях, угрожающим национальному равноправию, и никогда не вспоминали лишь об одной опасности, исходившей от самих коммунистов. Ведь они «борьбой» за национальное равноправие и довели вторую Югославию до распада. Тем самым выполнили долг перед Коминтерном и осуществили ключевую программную задачу довоенной КПЮ. И снова сербско-хорватские отношения стали основой всех конфликтов, ведших страну к распаду.

Не отставали в борьбе за права «своего» народа и другие националисты: словенские, мусульманские[42], шиптарские[43], македонские, венгерские. Они использовали непримиримость сербов и хорватов, их невозможность ужиться в составе единого государства. Поэтому и вторая Югославия повторила судьбу первой. Если бы по стечению обстоятельств именно в 1991 году и не «произошло восстание в стране», оно бы наверняка случилось через несколько лет. Пресловутые «рождения народов»[44] в стране с «решенным национальным вопросом» были проведены по сценарию национал-коммунистов.

Демонтаж Югославии, ее армии и манипуляция народами

Распад Югославии и ЮНА в 1991–1992, отделение Хорватии и создание Сербской Краины. Трения между руководством Сербии и офицерским корпусом ЮНА

Распад второй Югославии, как и первой, был не только результатом сепаратистских устремлений отдельных ее народов, но и следствием мощного внешнего влияния. На первый взгляд, Югославию застигла врасплох то, что такая могучая волна сепаратизма пошла с Альп, из Словении, а не из Хорватии, где он «всегда» тлел. Хотя словенцы свою сецессию осуществили открыто и, так сказать, «легитимными средствами», оказалось, что это было лишь способом подбодрить остальных. Тогда же испытывалась решительность и твердость тех, кто выступал за сохранение Югославии. Словенцы послужили своего рода дымовой завесой, скрывавшей затевавшееся в Хорватии, а то, что готовилось там, непосредственно ударило по сербам и всей Югославии.

Еще до интервенции ЮНА[45] в Словении (июнь-июль 1991 г.)[46] сербское население Хорватии подверглось непосредственной угрозе. А уж после этого как будто был дан знак ко всеобщему сербскому погрому. Там, где сербы составляли большинство населения, их должны были защищать части ЮНА, а с территорий, где они были меньшинством, им пришлось уезжать, чтобы — «просто» не исчезнуть. В западной части позже образованной Республики Сербской Краины (РСК) ключевую роль в защите сербов играл 9-й корпус ЮНА (Книнский), в восточной части (Восточная Славония, Западный Срем) защиту частично осуществлял 17-й корпус (Тузланский), а в Западной Славонии и Подравье, решением политического руководства страны — 32-й корпус (Вараждинский) и 5-й корпус (Банялукский).

После выхода Словении из СФРЮ ЮНА покинула эту отделившуюся республику. Затем началась крайне странная война между ЮНА и хорватскими отрядами, война с заранее определенным исходом. ЮНА не давали возможности уничтожить хорватские отряды, жестко отвечать на нападения, чтобы не деморализовать ударный кулак сепаратистов. А тем же было позволено все, особенно в действиях, направленных против сербов, они знали, что их не постигнет наказание за повторный геноцид и этническую чистку. Та война начиналась с блокирования казарм ЮНА на территории Хорватии, продолжилась боевыми действиями, в ряде мест достигших сражений оперативного масштаба. Хорватская параармия[47] постоянно наступала, а ЮНА мешали идти вперед приказы руководства страны и ее собственного верховного командования. Оголтелая пропаганда против ЮНА, Сербии и сербов, координируемая из западных центров власти, достигла невиданных размеров. Сербов демонизировали и заранее осудили, хотя другая сторона нападала на них на территории Хорватии. Таким же образом «били» и ЮНА. Третьим компонентом стали «перемирия», которые требовал Загреб, как только ЮНА начинала действовать решительнее. Сама Хорватия их никогда не соблюдала.