Книготорговец из Кабула - [11]

Шарифа молит Господа, чтобы Султан забрал ее с Шабнам в Кабул и все дети были бы с ней рядом.

После того как все попросили Аллаха исполнить их мечты, четверговый ритуал начинается по-настоящему. Чай с корицей, пирог и обмен последними новостями. Шарифа заводит, было, речь о том, что ожидает Султана с часу на час, но никто не слушает. На Сто третьей улице в Хайатабаде ее любовный треугольник давно уже перестал быть горячей темой. Героиней сплетен стала шестнадцатилетняя Салика. Два дня назад она совершила ужасное преступление и была посажена под домашний арест. Теперь она лежит на коврике, избитая, с кровоподтеками на лице и вспухшими красными полосами на спине.

Те, кто еще не знает всех подробных истории, слушают осведомленных открыв рот.

Впервые Салика оступилась еще полгода назад. Однажды вечером к ней подошла дочь Шарифы Шабнам и с таинственным видом вручила записку. «Я обещала не говорить, кто ее послал, но это мальчик, — сказала девочка, приплясывая от возбуждения и осознавая важности своей миссии. — Он боится признаться. Но я знаю, кто это».

За первой запиской последовали другие, с изображениями сердец, пронзенных стрелой, с I love you, написанным угловатым мальчишеским подчерком, с восхвалениями ее красоты. Теперь в каждом парне Салике виделся таинственный автор записок. Она тщательно наряжалась, следила за тем, чтобы волосы всегда были гладкими и блестящими, и проклинала дядю, который заставляет ее носить длинный платок.

Однажды она получила записку, в которой говорилось, что завтра в четыре часа поклонник будет стоять у столба рядом с ее домом, одетый в красный свитер. В тот день, возвращаясь, домой, Салика дрожала от возбуждения. Она принарядилась — надела светло-голубое бархатное платье и любимые украшения, золотые браслеты и тяжелые цепочки. Она шла рядом с подругой и едва осмелилась пройти мимо высокого юноши в красном свитере. Он стоял, отвернувшись и не посмотрел на них.

После этого она сама принялась писать ему записки. «Завтра ты должен обернуться», — торопливо нацарапала она и украдкой передала письмо Шабнам, надежному и быстрому посыльному. Но и теперь он не хотел обернуться. Наконец, на третий день. Он мельком посмотрел на нее. У Салики оборвалось сердце. Ничего, не видя перед собой, механически она проследовала дальше. Напряженное ожидание превратилось во влюбленность. Не то чтобы он был так уж хорош собой, но это был он, автор записок. Долгие месяцы они обменивались письмами и украдкой поглядывали друг на друга.

Это и был ее первый проступок — то, что она получала записки от юноши и — о ужас! — отвечала на них. Но числились за ней и другие прегрешения. Например, она влюбилась не в того, кого выбрали ей родители. Она знала, что ее избранник им не понравиться. Он был из плохой семьи, без денег и без образования. В Хайатабаде все решает воля родителей. Сестра Салики вышла замуж после долгой борьбы с отцом. Она влюбилась вопреки желанию родителей и не собиралась отказываться от возлюбленного. История закончилась тем, что влюбленные выпили снотворное и их на «скорой помощи» отвезли в больницу — промывать желудок. Только тогда родители сдались.

Однажды судьбе было угодно свести Салику и Надима. В тот день мать уехала к родственникам в Исламабад, а дядя был занят до вечера. Дома оставалась одна лишь тетя. Салика сказала ей, что договорилась встретиться с подругой.

— А тебе разрешили? — спросила тетя.

Отец Салики в это время находился в Бельгии, в приемнике для беженцев, и ожидал вида на жительство, чтобы начать работать и посылать деньги, а в идеале — забрать всю семью к себе. Главой же семьи в его отсутствие был дядя.

— Мама сказала, что я могу идти, как только закончу работу по дому, — солгала Салика.

Но она пошла не к подруге, а на свидание с Надимом.

— Мы не можем здесь разговаривать, — быстро пролепетала она, как будто случайно столкнувшись с ним на углу улицы.

Он тормознул такси и толкнул ее внутрь. Салика сглотнула. Она еще ни разу не сидела в машине с посторонним мужчиной. Такси остановилось у парка — одного из немногих в Пешаваре, где могут гулять и мужчины, и женщины.

Спустя всего полчаса они сидят рядышком на скамейке и болтают. Надим строит грандиозные планы на будущее: он собирается купить магазинчик или заняться торговлей коврами. Салика до смерти напугана и думает только о том, как бы их не заметил кто-нибудь из знакомых. Не проходит и часа, как она возвращается домой. Но там уже поднялся настоящий переполох. Оказывается, Шабнам видела, как Надим посадил Салику в такси, и обо всем донесла Шарифе, которая, в свою очередь, известила тетку.

Как только Салика вошла в дом, тетка закатила ей оплеуху, заперла ослушницу в комнате и позвонила ее матери в Исламабад. После возвращения домой дяди вся семья собиралась в комнате и потребовала от Салики признаний. Дрожа от гнева, дядя слушал историю о такси, парке и беседе на скамейке. Он принялся бить девушку по лицу, пока у той не пошла кровь.

«Что вы делали? Что вы делали? Говори, шлюха! — кричал дядя. — Ты позор для всей семьи! Черное пятно на нашей репутации. Паршивая овца». Голос его эхом отдавался по всей квартире, проникая и в открытые окна соседей. Скоро о преступлении Салики было известно всему дому.