Книгоиздатель Николай Новиков - [54]
Хитроумно задуманный Екатериной II план удушения масонства с помощью официальной церкви провалился. Более того, обострение отношений с Платоном и его единомышленниками грозило обернуться серьезными неприятностями для самой императрицы>[206]. Разочаровавшись в духовенстве, она вплоть до 1792 г. не прибегала к его помощи в борьбе с масонами и полагалась уже исключительно на светские власти.
Не успели духовные цензоры закончить отбор «сумнительных» книг, как императрица нанесла по новиковским предприятиям поистине сокрушительный удар. 21 августа 1788 г. Московский университет объявил торга для заключения очередного четырехлетнего контракта на аренду Университетской типографии. Казалось бы, все преимущества были на стороне Новикова, доказавшего свои недюжинные административные и финансовые способности. Однако в дело вмешалась Екатерина, и под ее нажимом шансы бывшего арендатора упали до нуля. 17 октября 1788 г. она послала к московскому главнокомандующему письмо, в котором подтверждала свое «прежнее повеление», категорически запрещавшее кураторам Университета продлевать контракт с Новиковым.
Стремление покончить с ненавистным издателем было настолько велико, что императрица постаралась не оставить ни малейшей лазейки, через которую он снова мог бы проникнуть под защиту университетских привилегий. Об этом свидетельствует особое «условие», заключенное канцелярией Московского университета с новым арендатором Университетской типографии коллежским асессором А. А. Светушкиным 5 ноября 1788 г. Согласно последнему он, получая типографию в аренду на 4 года 8 месяцев, обязался «в содержание» ее «как господина Новикова, так и из его Типографической компании» никого в товарищи не принимать под угрозой подвергнуть себя «всей строгости законов» и «заплатить денежную пеню в размере десяти тысяч рублей»>[207].
Власти не случайно подозревали Светушкина. Он был давним приятелем Новикова. Они, по-видимому, познакомились еще во времена работы екатерининской Комиссии о сочинении проекта нового Уложения, где публичный нотариус Светушкин представлял город Епифань. Впоследствии, находясь «в доле» со своим родственником — арендатором Московской Сенатской типографии В. И. Окороковым, — он имел немало случаев ближе узнать и полюбить опального издателя. Однако риск подвергнуться суровому наказанию был слишком велик, чтобы Светушкин мог пойти на двойную игру.
Открывая подписку на «Московские ведомости» в январе 1789 г., старый и новый арендаторы Университетской типографии впервые широко известили читающую публику о перемене ее хозяина>[208]. Передача дел от Новикова к Светушкину проходила, по-видимому, в полном мире и согласии обеих сторон, хотя уходящему «в отставку» типографу горько было расставаться с любимым детищем. 25 апреля 1789 г. Светушкин сообщил читателям о предстоящем перемещении Университетской типографии в бывший дом Межевой канцелярии на Тверской улице, а через три дня Новиков навсегда распростился с подписчиками «Московских ведомостей», выразив «почтенной публике чувствительнейшую свою признательность за одобрение, какового удостаиваемы были все предпринимаемые им в течение десятилетнего содержания типографии к доставлению как почтенным читателям сих листов, так и любителям полезного чтения книг труды». Отныне он становился частным лицом. Бывшая Университетская книжная лавка на Никольской улице у нового каменного моста номинально переходила к Купцам Н. Н. Кольчугину и И. И. Переплетчикову. В непосредственном подчинении Новикова осталась только его собственная вольная типография, куда он перевел из Университета печатание всех своих периодических («Магазин натуральной истории», «Экономический магазин» и «Детское чтение») и подписных («Деяния Петра Великого», «Древняя российская вивлиофика», «Географический словарь Российского государства» и др.) изданий>[209].
Узнав о расторжении контракта с Новиковым, недруги масонов возликовали. 30 августа 1789 г. куратор И. И. Мелиссино радостно доносил И. И. Шувалову о том, что он и его единомышленники ничуть не обеспокоены «типографскими обстоятельствами», так как бывший арендатор якобы «лишил» Университет на «несколько лет» прибыли от печатания книг>[210]. Действительно, постоянные обыски в типографиях и книжных лавках не только нанесли немалый ущерб Новикову, но и пагубно отразились на университетских доходах. Однако была ли в том его вина! Честно соблюдая дух и букву контракта на протяжении 10 лет, талантливый реформатор русского книгоиздательского дела сделал все от него зависящее для умножения этих доходов, превратив нерентабельную, кустарную мастерскую в современное, прибыльное предприятие. Самые пристрастные чиновники, стремившиеся уличить Новикова в казнокрадстве, не смогли найти в его действиях ничего противозаконного. К моменту ареста он сполна расплатился с Университетом, если не считать мизерного долга в 219 руб. 60 коп.>[211].
Закат эпохи «просвещенного абсолютизма» ознаменовался радикальным пересмотром всех важнейших законоположений в области печати. Опрометчиво издав архилиберальный указ о вольных типографиях, Екатерина II вплоть до 1796 г. не прекращала попыток максимально сузить сферу его действия. Характерна резолюция императрицы на словесный доклад, представленный ей Сенатом в 1791 г.: «Просят вновь заводить вольные типографии, которых уже есть семь (в Москве). Заводить оные указом позволено, но какому роду людей не именовано; по силе же 29 статьи Дворянского положения и 105, 111 и 117 статей Городского положения, кажется, всякий торг и заведения, к каковым присовокупляются и типографии, принадлежат в городе купцам и мещанам, в чем и ее императорское величество согласна»
