Спасет царевну от смерти любовь и верность Елисея. Когда никто не верил в то, что она найдется, когда никто не понимал, зачем он «по свету скачет», когда все думали, что она мертва («Знать, ее в живых уж нет», – говорит Елисею солнце), – он верил в то, что она жива, и продолжал ее искать. И не потому ли Елисей нашел свою невесту, что отправился на розыски, «помолясь усердно Богу»? Он воистину «жених ее», и он не мог отступить.
И царевна, отказывающая семи богатырям ради верности королевичу (меж тем – где он, свидится ли она с ним когда-нибудь? – она не знает), поступает так же, как он.
…Как мне быть? ведь я невеста.
Для меня вы все равны,
Все удалы, все умны,
Всех я вас люблю сердечно;
Но другому я навечно
Отдана. Мне всех милей
Королевич Елисей.
Бог создал их друг для друга, они – жених и невеста. Они «навечно» будут вместе, не важно, что сейчас они разлучены. В это она верит – и ее вера не напрасна.
В поисках царевны Елисей объехал весь свет и, наконец, узнав, где она, отправился «На прекрасную невесту Посмотреть еще хоть раз».
Перед ним, во мгле печальной,
Гроб качается хрустальный,
И в хрустальном гробе том
Спит царевна вечным сном.
И о гроб невесты милой
Он ударился всей силой.
И мертвая – царевна остается его «невестой милой», она для него жива всегда, вечно. Как здесь не вспомнить слова французского мыслителя Габриэля Марселя, приводимых митрополитом Антонием Сурожским в беседе «Таинство любви»: «Сказать человеку: “Я тебя люблю” – то же самое, что сказать ему: “Ты будешь жить вечно, ты никогда не умрешь”». В «Сказке о мертвой царевне» эти слова сбываются в буквальном смысле. Любовь восстает против смерти («Он ударился всей силой») и – побеждает ее.
Гроб разбился. Дева вдруг
Ожила. Глядит вокруг
Изумленными глазами,
И, качаясь над цепями,
Привздохнув, произнесла:
«Как же долго я спала!»
И встает она из гроба…
Ах!., и зарыдали оба.
В руки он ее берет
И на свет из тьмы несет…
Та любовь, которая, по слову святого пророка Давида, «сильна, как смерть», возвращает царевну к жизни, выводит ее из тьмы смерти к свету Божьего мира.
И разве это не прекрасно?
