Книга усовершенствования мёртвых - [5]

И все же я прибыл в Солт-Лэйк-Сити. Примчался на запыленном "Шевроле" с мятым капотом и продавленными сидениями, и уже начиная с границы штата меня вели фараоны. Но что они могли возразить против визита Айры Гамильтона, который в рамках своей специализации на истории религий желает ознакомиться с бытом и верованиями мормонов.

К любителям эсперанто, разумеется, было не подступиться. Я бродил по городу, беседовал с мормонами, выясняя, что заставляет их вести патриархальный образ жизни. Здесь и произошло непредвиденное. В течение одних суток прозвучали выстрелы в Нью-Арке, Сакраменто и Майами, унесшие жизни нескольких любителей эсперанто. На месте происшествия, правда, ни разу не была оставлена визитная карточка с именем Дина Донна, однако раздосадованные полиция и ФБР упустили это из виду. Средства массовой информации тоже были разочарованы. Состояние боевой готовности в штате отменили, охрана была снята, и я тут же, не мешкая, уложил Йозефа Дильмана. А заодно Беллу Згуриди, Кевина Гершвина и Насиро Тахамату. Ведь программа под лозунгом "Один штат – один любитель эсперанто" была уже полностью выполнена.

Имя каждого из убитых мною любителей эсперанто – многие из них я узнавал лишь из газет – получал очередной тарантул. Я надписывал его рядом с ним на стеллаже аккуратным каллиграфическим почерком. Для членов ИСЛЭ был заготовлен специальный стенд с бархатом, на котором покоились особенно крупные тарантульи особи. Одновременно я вел активную переписку на эсперанто с членами Совета и другими активистами движения. Компьютер пыхтел от натуги, принимая все новые и новые сообщения, поздравления, предостережения. В частности, мне рекомендовалось не носить значок в общественных местах, а также не вступать в разговоры, если ко мне обратятся на эсперанто на улице. Со своей стороны приблизительно то же самое я рекомендовал и другим. Им ведь было невдомек, что ежедневно ко мне в компьютер поступают сотни новых имен и адресов. Отныне я не нуждался в случайных встречах. К тому же мне удалось вскрыть сетевую защиту и проникнуть в информационную базу данных Исполнительного Совета. Вскорости сотый по счету тарантул получил имя, и я сделался магистром. При этом прекрасно сознавая, что получить звание доктора будет значительно сложнее.

В гараже рядом с бункером обнаружилось несколько фотографий моей матери. В общем-то, у меня сохранились о ней кое-какие воспоминания, поскольку, когда она нас бросила, мне уже исполнилось четыре года. Стоило взглянуть на эти фотографии, как сразу становилось ясно, что отец Айры Гамильтона ей не пара. Слишком она выглядела сияющей в период предпринимательского взлета отца. Вполне возможно, она подошла бы дяде. Однако того интересовали лишь киноактрисы, которых ему нравилось доводить до состояние глубокой депрессии.

Мой дядя! Вернее, дядя Айры Гамильтона! Один из ведущих заправил Голливуда. Баснословное состояние, которым он располагал, однако не помешало ему принять участие в разделе отцовского имущества. Если не ошибаюсь, ему отошел бункер в Коннектикуте. Дядя слыл очень вздорным и жестоким человеком, и одно время даже поговаривали, будто он явился виновником самоубийства двух многообещающих киноактрис.

Я повесил мамины фотографии рядом с портретами доктора Заменгофа и Драконта.

А через несколько дней отправился в Европу. Самолет приземлился в Копенгагене, но там мне не повезло и первого любителя эсперанто в Старом Свете я настиг только в Роттердаме. Там же в толпе я приметил одного из драконов. Мы сразу узнали друг друга по слегка оттопыренным рубашкам. Приблизившись, я поднял вверх ладонь, и он слегка шлепнул по ней своей ладонью. Мы отошли в сторону.

– Против кого воюешь? – поинтересовался я.

– Против эксгибиционистов, – ответил он. – Ну это те ребята, что любят пощеголять голышом.

– А почему? – Я имел ввиду, за что именно он их уничтожает.

Он пожал плечами.

– Странный вопрос. Ведь это же неприлично.

Я бросил на него оценивающий взгляд. Вполне серьезный парень, и тротила в его жилетке, по крайней мере, на полтора килограмма больше, чем в моей.

Мы посидели в баре, выпили по коктейлю и разошлись, пожелав друг другу хорошей охоты. Приблизительно через пол года я обнаружил его фотографию в газетах: отстреливающегося, окровавленного, со всех сторон обложенного агентами Интерпола. Потом он взорвал себя, и у магазинов на той площади рухнули витрины. Целый день я ходил сам не свой. Мысленно находился рядом с ним и посылал очередь за очередью в наших врагов.

Одна из штаб-квартир Исполнительного Совета любителей эсперанто располагалась в Дублине в старом двухэтажном особняке. Я был принят там с почетом и представлен членам Совета. При этом лишь Лепаж-Ренуф отнесся ко мне довольно холодно и с настороженностью. Остальные же – в особенности я сошелся с Масперо – проявили немалое радушие. Как и доктор Заменгоф, по профессии Масперо являлся окулистом. Он был высоким, тощим, с большими черными глазами и орлиным носом.

Штаб-квартира в Дублине представляла собой гигантскую библиотеку. Все без исключения помещения были заставлены стеллажами с книгами. Книги, книги, книги… Книги, написанные на эсперанто, переводы с различных языков мира на эсперанто, переводы с эсперанто на различные языки мира, книги по языкознанию. Повсюду на стенах были развешены плакаты.