Книга таинств Деливеренс Дейн - [4]

Справа от Джанин сгорбился профессор Гарольд Бомонт, специалист по истории гражданской войны и ярый консерватор, известный своими гневными нападками на страницу публицистики в «Нью-Йорк таймс». Конни никогда у него не училась и надеялась, что он не будет лично заинтересован в результатах экзамена. Достаточно Джанин и Чилтона. Пока мысли такого рода вихрем проносились в ее голове, Конни чувствовала, что взгляд Бомонта вот-вот прожжет дыру в ее свитере.

Конни посмотрела на стол и заметила чьи-то инициалы, вырезанные на поверхности и почти уже незаметные после многих лет полировки. Она мысленно бродила между стеллажами знаний в поисках ответа. Он точно должен быть. Может, под буквой «В» — «Ведьмовство»? Нет. Или под буквой «Г» — «Гендерные исследования»? Она открывала все подряд ящички воображаемой картотеки, вытаскивала карточки, рылась в них и откладывала в сторону. Дурнота подкатывала к горлу. Нужной карточки не было. Теперь Конни станет притчей во языцех. Ей задали простейший вопрос, а она не смогла ответить.

При мысли о провале у Конни закружилась голова. Нужны факты, факты ее никогда не подводили. Надо сосредоточиться. Факты, факты, — повторяла она. Постойте, ведь еще есть буква «Ф»! Ну, конечно же — «Фольклор и религия колониальной эпохи»! Она мысленно открыла ящичек и достала карточку. Туман рассеялся. Конни выпрямилась на стуле и улыбнулась.

— Конечно, — ответила она, уже не волнуясь. — Принято считать, что история ведьмовства в Новой Англии началась с охоты на ведьм 1692 года в Салеме, когда были повешены девятнадцать горожан. Но историк-профессионал проследит развитие ведьминского искусства в колониальном обществе с начала семнадцатого века.

Конни смотрела на членов комиссии, кивающих ей, и старалась предугадать их реакцию на свой ответ.

— В большинстве своем случаи колдовства единичны. Ведьма того времени — одинокая женщина средних лет, живущая отдельно от общины по экономическим причинам или из-за отсутствия семьи и, таким образом, не имеющая прав в данном обществе. Интересно, что исследование видов maleficium, — она споткнулась на латинском слове, прибавив к нему еще один или два слога, и тут же мысленно обругала себя за претенциозность, — в которых обвиняли ведьм, показывает диапазон представления о мире людей того периода. Современный человек предположит, что способность подчинять себе природу, останавливать время или предсказывать будущее нужно использовать для деяний вселенского масштаба. В семнадцатом веке ведьм в основном обвиняли в причинении земного ущерба — болезнях коров, скисании молока, утере личного имущества. Такая узость сферы влияния объясняется господствующим тогда убеждением, что человек бессилен перед лицом всемогущего Бога. — Конни перевела дух. Ей очень хотелось потянуться, но она остановила себя. Еще рано. — Далее, — продолжила она, — пуритане считали, что на спасение души ничто прямо не указывает, хорошие поступки тут ни при чем. Таким образом, несчастья, как, например, серьезная болезнь или экономический спад, рассматривались как знак Божьей немилости. Большинству людей легче было увидеть причину своих бед в колдовстве и обвинить женщину, живущую отдельно от общества, чем подумать о духовной опасности, подстерегавшей их собственные души. Следовательно, ведьмовство играло значительную роль в колониях Новой Англии — предоставляя объяснение вещам, еще не истолкованным наукой, и являясь своеобразным козлом отпущения.

— А как же Салемские процессы? — вмешалась профессор Сильва.

— Процессы над салемскими ведьмами имеют несколько интерпретаций, — ответила Конни. — Некоторые историки считают, что поводом для них послужило напряжение отношений между конкурирующими религиозными группами, населяющими разные районы Салема, — урбанистическую портовую часть и сельскую. Другие специалисты указывают на многолетнюю зависть между семейными кланами, а также на непомерные денежные взыскания непопулярного священника, преподобного Сэмюэля Пэрриса. Есть даже мнение, что одержимые женщины страдали галлюцинациями после употребления в пищу заплесневелого хлеба, действие которого сходно с эффектом ЛСД. С моей точки зрения, это предсмертный вздох кальвинизма. К началу восемнадцатого века Салем перестал быть собственно религиозной общиной, превратившись в разноликий город, и начал больше зависеть от судостроения, рыболовства и торговли. Протестанты-фанатики, изначально заселившие этот район, постепенно вытеснялись новыми эмигрантами из Англии, более заинтересованными в предпринимательстве, чем в религии. Я считаю, что суды были симптомом этого динамического сдвига. Кроме того, они оказались последним всплеском колдовской истерии во всей Северной Америке. Таким образом, Салемские процессы венчают собой эпоху, уходящую корнями в средневековье.

— Весьма подробный анализ, — удивленно-насмешливым тоном произнес Чилтон. — Но не ускользнула ли от вас еще одна возможная интерпретация?

Конни хотела улыбнуться, но получилась нервная гримаса.

— Не могу сказать наверняка, профессор, — ответила она.

Его явно забавляло происходящее. Конни мысленно молила о том, чтобы поскорее избавиться от нападок Чилтона и перенестись в бар Эбнера, где ее ждут Лиз и Томас, и где она, наконец, сможет перестать говорить. От усталости Конни запиналась и путала слова. Увидев лукавую улыбку профессора, она подумала, что уже дошла до крайней степени утомления. А все началось с глупейшей ошибки в слове