Книга судьбы - [156]

— Что это?

Грохот становится громче и тут же прерывается пронзительным воплем воздушной сирены. Я резко разворачиваюсь в сторону густых кустов, в воздухе звучит громкое предупреждающее динг-динг-динг шлагбаума на переезде. Из темноты, подобно трассирующей пуле, вылетает грузовой поезд. Он с грохотом мчится вдоль низкого забора, ограждающего кладбище.

— Надо идти! — кричит Лизбет и тянет меня дальше по тропинке. Позади продолжает громыхать поезд, заглушая все остальные звуки, включая шорох и скрежет, которые могли бы подсказать нам, что кто-то идет следом.

«Как вам нравится это местечко?» — жестом спрашивает Лизбет, когда мы проходим мимо возвышающейся над землей крипты[37] с двойными дверями витражного стекла. Эта крипта — самое большое здешнее сооружение, размерами она не уступает контейнеру для мусора.

— Нам оно совершенно не подходит, — отвечаю я, подхватываю ее под локоть и тащу дальше. Она пока еще не понимает, как близко мы подошли к цели.

Через три могилы после крипты тропинка обрывается, уткнувшись в ствол гигантской смоковницы, ветви которой днем укрывают могилы поблизости от лучей палящего солнца. Уже одно это свидетельствует, что перед нами — один из самых престижных уголков кладбища. Для того чтобы заказать здесь участок земли на двоих, президенту Мэннингу пришлось лично браться за телефон. Зато теперь здесь высится слегка закругленное сверху надгробие из импортного итальянского черного мрамора. Вычурные белые буквы складываются в надпись, которая гласит:

РОНАЛЬД БОЙЛ

Любимый муж, отец и сын

Его обаяние навсегда останется с нами

— Это он? — спрашивает Лизбет. Она заметила имя слишком поздно, поэтому не успела притормозить и толкает меня сзади.

Это был последний подарок Мэннинга другу — он упокоился вдали от плоских надгробий, в обществе генерала, воевавшего во Второй мировой войне, и одного из самых знаменитых судей Палм-Бич двадцатых годов. Здесь похоронены сливки высшего общества Палм-Бич. Даже после смерти большие ребята хотят получить лучшие места в зрительном зале.

За нашими спинами исчезает вдалеке грузовой поезд, и постепенно нас снова окружает стрекот сверчков. А я не могу сдвинуться с места — стою и смотрю на озаренную тусклым светом могилу Бойла.

— С вами все в порядке? — спрашивает Лизбет.

Она думает, что мне страшно. Но теперь, когда мы пришли сюда… когда я знаю, что под могильным камнем нет тела… и самое главное, что это не я уложил его туда… У меня сжимаются кулаки, когда я перечитываю эпитафию. Как и все в их жизни, она гладкая и прилизанная — и представляет собой гнойный нарыв сплошной лжи. В течение восьми лет Мэннинг… мой босс, мой ментор… восемь лет он знал, что я жру дерьмо, но ни разу даже не попытался убрать его с моей тарелки. Вместо этого он подкладывал мне все новые порции. День за днем. С задушевной президентской улыбкой на губах.

Я разжимаю сведенные судорогой пальцы. И чувствую, как Лизбет кладет мне руку на плечо. Она не произносит ни слова. Сейчас слова не нужны.

Я бросаю последний взгляд на пустое кладбище. Целых восемь лет мне было страшно. Вот что делает смерть, когда мысли о ней преследуют вас. Но теперь, стоя в сгущающихся сумерках под мелким дождиком на ковре из мягкой травы, я готов встретить свое привидение. И Лизбет тоже.

Мы занимаем места неподалеку друг от друга, как и договорились заранее. Лизбет смотрит на часы. Теперь остается только ждать.

Глава сотая

— Убирайся отсюда! Немедленно! — заорал охранник, хватая Рого сзади за рубашку.

— Отцепись от меня! — выкрикнул в ответ Рого, вырываясь и заскакивая в слабо освещенную комнату.

Стоило ему сделать пару шагов, как сработали датчики движения, залив комнату жужжащим светом люминесцентных ламп. Слева от Рого оказалась односпальная кровать с поцарапанным дубовым изголовьем, на которой поверх оливково-зеленого ворсистого одеяла лежала Библия. Довершал дешевую и непритязательную гостиничную обстановку приставной столик из белой пластмассы и переносной телевизор десятилетней давности. С правой стороны двойные дубовые двери открывались в некое подобие конференц-зала, в котором находился стол красного дерева и полдюжины современных стульев с черной кожаной обивкой. Все это казалось абсурдом. Для чего понадобилось соединять общественный туалет с отдельной спальней?

Рого почувствовал, как сзади кто-то с силой дернул его за рубашку. Он попытался вырваться, но на этот раз охранник был начеку и потянул его из комнаты назад в туалет.

— Ты понимаешь, что из-за тебя у меня будут большие неприятности? — выкрикнул он.

— Я всего лишь… дверь была открыта…

— Дерьмо собачье! — огрызнулся охранник, резко развернул Рого спиной к себе и толкнул в приоткрытую дверь, которая, когда он втащил Рого в туалет, с грохотом ударилась об облицованную плиткой стену.

— Ты спятил? — взорвался Рого, извиваясь всем телом и пытаясь освободиться.

Но охранник держал его крепко и сумел вытащить в коридор, а оттуда поволок к двери на улицу. Будучи на голову выше, он схватил Рого за запястья и заломил ему руки за спину.

— Я адвокат, тупая ты обезьяна. К тому времени, когда я покончу с судебными исками, это здание будет принадлежать мне со всеми потрохами!