Книга странных новых вещей - [10]

— Попробую найти поломку, если смогу.

— Но как вы будете проводить время, если не сможете?

— Побеседую с женой, если она будет дома в это время.

— Как она отнесется к тому, если какое-то время вас не будет дома?

— Она независимая и самостоятельная женщина.

— Можете ли вы сказать, что вы сами — независимый и самостоятельный человек?

— Надеюсь.

— Когда вы напивались последний раз?

— Семь или восемь лет назад.

— Хотите ли вы выпить сейчас?

— Я бы выпил еще персикового сока.

— Со льдом?

— Да, спасибо.

— Представим вот что, — сказала женщина. — Вы приехали в другую страну, и ваши хозяева приглашают вас в ресторан. В ресторане легкая, непринужденная обстановка. И там есть просторный прозрачный загон, где милые беленькие утята резвятся вокруг утки-матери. Каждые несколько минут повар хватает одного утенка и бросает в чан с кипящим маслом. Когда утенок поджарен, его подают гостям, и все счастливы и расслаблены. Ваши друзья заказывают утят и предлагают вам попробовать, утверждая, что это потрясающе. Как вы поступите?

— А в меню есть еще что-нибудь?

— Конечно, много чего.

— Тогда я закажу что-нибудь еще.

— И вы будете сидеть там и есть?

— Зависит от того, что я вообще делаю в компании этих людей.

— Что, если они вас разочаруют?

— Я попробую повернуть разговор к тому, что меня разочаровало, и буду честен там, где, я полагаю, они не правы.

— А проблема с утятами вас не заботит?

— Люди едят всяких животных. Они убивают свиней, которые значительно разумней птиц.

— Значит, если животное глупо, то его можно убивать?

— Я не мясник. И не повар. Я избрал другое занятие в жизни. И если хотите, то это выбор, дающий возможность не убивать.

— А как же утята?

— В каком смысле?

— Вам не хотелось бы встать на их защиту? Например, могли бы вы подумать, что стоит разбить стеклянную перегородку и дать им возможность сбежать?

— Инстинктивно — может быть. Но скорее всего, лучше от этого утятам не стало бы. Если бы меня действительно терзало то, что я увидел в ресторане, возможно, я бы посвятил жизнь перевоспитанию людей в этом обществе, уча их убивать утят более гуманно. Но лучше я посвящу жизнь чему-нибудь, что может убедить людей гуманнее относиться друг к другу. Потому что люди страдают больше, чем утки.

— Вы бы так не думали, будь вы уткой.

— Будь я уткой, я бы вообще, наверно, никак не думал. Именно высшее сознание и есть причина всех наших горестей и страдания, не правда ли?

— А сверчка вы раздавите? — вмешался один из задающих вопросы.

— Нет.

— А таракана?

— Может быть.

— Тогда вы не буддист.

— Я никогда не утверждал, что я буддист.

— Вы не считаете, что всякая жизнь священна?

— Это красивая концепция, но каждый раз, когда я умываюсь, я убиваю микроскопические создания, которые надеялись жить на мне.

— Так где же проходит черта для вас? — присоединилась женщина. — Собаки, лошади. Что, если в ресторане начнут поджаривать котят?

— Позвольте и мне задать вопрос, — сказал он. — Вы отправляете меня туда, где люди делают ужасные вещи, жестокие по отношению к другим существам?

— Конечно нет.

— Тогда к чему все эти вопросы?

— Хорошо, тогда вот такой. Ваш корабль утонул, и вот вы застряли на плоту с крайне вспыльчивым человеком, который оказался гомосексуалистом…

И так продолжалось долго. День за днем. Би уже потеряла терпение и начала подумывать, не следует ли ему сказать СШИК, что его время слишком драгоценно и нечего тратить его попусту на эти шарады.

— Нет, я им нужен, — убедил он ее. — Я уверен.

И вот теперь получивший одобрение корпорации Питер вдыхал целительный воздух Флориды. Он повернулся к шоферу и задал вопрос, на который за все эти месяцы так и не получил прямого ответа.

— Что такое СШИК на самом деле?

Водитель пожал плечами:

— В наши дни чем больше компания, тем сложнее догадаться, чем она занимается. Было время, когда автомобильные компании производили автомобили, а компании по добыче угля копали шахты. Теперь иначе. Если вы спросите СШИК, на чем они специализируются, они скажут что-то этакое… Снабжение. Кадры. Внедрение крупномасштабных проектов.

Водитель втянул остаток сока через соломинку, раздался неприятный булькающий звук.

— Но деньги откуда берутся? — спросил Питер. — Ведь государство их не субсидирует.

Водитель нахмурился, отвлекаясь. Ему надо было удостовериться, что машина в правильном ряду.

— Инвестиции.

— Инвестиции во что?

— Да во многое.

Питер прикрыл глаза рукой, от солнечного блеска болела голова. Он вспомнил, что задавал этот вопрос своим дознавателям из СШИК на одном из первых собеседований, еще с участием Беатрис.

— Мы вкладываемся в людей, — ответила элегантная женщина, тряхнув искусно уложенной гривой и положив сухие тонкие руки на стол.

— Все корпорации говорят это, — заметила Беатрис (чуть резковато, подумал он).

— Что ж… Но так оно и есть, — вмешалась женщина постарше. Ее серые глаза смотрели искренне, в них светился ум. — Ничего нельзя достичь без людей. Личности, уникальные личности с очень специфическими навыками. — Она повернулась к Питеру. — Вот почему мы беседуем с вами.

Питер улыбнулся хитроумности фразы, которая могла бы восприниматься как лесть — мол, они обратились к нему потому, что он один из этих особенных людей, — или же была преамбулой к отказу — у них высокие мерки и он недотягивает до этих высот. Но в одном он был уверен: все намеки, его и Би, что они прекрасно будут работать в команде, если их послать вместе, рассыпались, как крошки печенья, и исчезли в ковре.