Книга Полетов - [22]

Сон был для мальчика отрадой; он просыпался только ради того, чтобы поесть соленой ухи или супа из водорослей, стараясь не попасться сестрам с их острыми язычками, а потом как можно скорее вновь погрузиться в темные волны фантазии.

– Куда деваются сны, когда я просыпаюсь? – спрашивал он мать. – Я заглядывал в ракушки, но там ничего нет.

Мать брала его на улицу, сажала на колени и показывала звезды.

– За теми звездами лежат другие звезды, звезды зазвездных далей, и все они – сны, плавающие, словно косяки рыб в океане ночи.

– Как туда отправиться? – спрашивал он, только бедная женщина не знала ответа и вскоре умерла, истощенная вынашиванием детей и отсутствием любви.

Потом он спрашивал сестер об их снах, но в ответ услышал, что сны снятся лишь малышам, им же сны давно без надобности.

– Тогда зачем вы спите? – не отставал он.

– Чтобы набраться сил для завтрашней работы. Кому-то, знаешь ли, приходиться работать, – и давай снова корить его за лень, а он закрывал глаза и улетал прочь, и дыхание его вскоре переходило в ритмичное посапывание.

– Отчего ты не выйдешь под парусом в небо поискать свои сны? – на другой день спрашивал он отца. Усталый рыбак, перебирая сети, не нашел что ему сказать, только заметил, что земля круглая.

Как-то вечером рыбак не пришел с моря. Наутро прилив пригнал к берегу его перевернутую лодку, а спустя ещё три дня волны принесли тело рыбака, раздувшееся и без глаз, выеденных крабами. Сестры схоронили мертвеца в неглубокой могиле за полосой прибоя, после же, прикинув, что помрут с голоду в хижине из китовых костей, решились отправиться на поиски женихов, богатства или, на худой конец, еды. Приказами или мольбами они пытались увести с собой брата, но тот лишь качал головой в ответ.

– Ну так здесь ты и помрешь, – сказали они. – Ловить рыбу ты не умеешь, а даже поймав, не сможешь её приготовить. Тебе даже очага не разжечь.

Он пожал плечами и погладил своего кота за ушком. На том и распрощались. Едва сестры ушли, он заснул. Уже посреди ночи он проснулся и вышел на улицу. Звезды висели так низко, что, казалось, он бродит по небосводу, а воздух был так прозрачен, что можно было погрузить взгляд в их пламенеющее нутро.

У края воды он взглянул на горизонт и увидел ту грань, где можно уплыть из моря в небо.

Он прошел к лодке, лежащей на песке, как черепаха, и, поднатужившись, перевернул её. Взамен обломка мачты он приспособил китовое ребро из стропил хижины, привязал новые ванты, а вместо паруса закрепил у верха кости лоскутное покрывало с постели.

Лодку с запрыгнувшим в неё котом он вытащил на воду и сел у руля, тем временем ветер наполнил парус и развернул лодку туда, где дыбился горизонт. Легкая качка напоминала колыбель, и он уснул у румпеля и проснулся спустя часы или недели удивительно бодрый. Кот восседал как фигура на носу корабля, мяуча, когда соленые брызги попадали ему на усы. Юноша увидел, что приближается к цели, ибо как раз над торчащими кошачьими ушками море вдруг заканчивалось. Когда лодка выскользнула из объятий волн, он схватился за борт, но не ощутил ни малейшего толчка. Он даже не взглянул на оставшиеся позади воды, завороженный видом окруживших его невероятных созданий, их мерцающими взглядами, яростно вздымающимися гребнями, их приветственным шипением. В закутке на корме нашлись отцовские сети, он распутал их и забросил в глубины неба, чтобы выловить сны».

Когда Пико закончил рассказ, женщина отвела взгляд от своих рук и проговорила, голосом скрипучим от долгого молчания, но звучным, как у треснувшего колокола:

– И меня влекут сны.

– Значит, ты пришла в этот лес, как и я, в погоне за снами? – предположил Пико.

– В погоне за ними или убегая от них, теперь уже не понять.

– Давно ли ты здесь?

– Да. Нет. Когда спишь, время бежит не так, как под солнцем или луной.

– И ты спала?

– Спала, не спала. Не знаю… не знаю.

Пальцами она дотронулась до глаз, дабы удостовериться, что не спит.

– Потрогай меня, – попросила она, и он взял её за руку, теплую и мягкую, как птичка, севшая на ладонь.

– Моё имя Пико. А как звать тебя?

– Зелзала зовут меня, – ответила она после небольшой паузы. – Я была торговкой снами.

– Продавала сны?

– Со стола на боковой аллее бульвара. Да… – она вновь умолкла, осторожно проводя пальцами по зардевшемуся лицу, по груди.

– Послушай, – произнесла она устало, точно обессиленная воспоминаниями. – Ты рассказчик историй. Так расскажи о себе.

Тогда Пико рассказал о городе у моря, о своей библиотеке, о любви к крылатой девушке и видении утреннего города. Рассказал о путешествии через лес и о тех, кого встретил по пути, она же слушала с жадным интересом, впитывая его слова глазами, горящими так ярко, что впору опалить веки.

Долго длился рассказ, когда же с посещением дома господина Кролика и последними днями пути он подошел к концу, она вздохнула, пробормотала «Спасибо» и вновь заснула.

Она много спала, и по уловленным разрозненным фрагментам он умудрился выстроить её историю в собственной голове. Историю из обрывков снов, что выныривают на поверхность обломками кораблекрушения и, прибитые к берегу, служат материалом для плота.