Книга Песен - [30]

Они жили в полутемной избе,

В которой нечего было стеречь;

Они следили за развитием легенд,

Просто открывая дверь в печь;

И каждый раз, когда король бывал прав,

И ночь подходила к ним вброд,

Королева говорила: "Подбрось еще дров,

И я люблю тебя, и к нам идет парусный флот!".

Так сделай то, что хочется сделать,

Спой то, что хочется спеть.

Спой мне что-нибудь, что больше, чем слава,

И что-нибудь, что больше, чем смерть;

И может быть, тогда откроется дверь,

И звезды замедлят свой ход,

И мы встанем на пристани вместе,

Взявшись за руки; глядя на парусный флот.

НЕ ПЕЙ ВИНА, ГЕРТРУДА

В Ипатьевской слободе по улицам водят коня.

На улицах пьяный бардак;

На улицах полный привет.

А на нем узда изо льда;

На нем — венец из огня;

Он мог бы спалить этот город -

Но города, в сущности, нет.

А когда-то он был другим;

Он был женщиной с узким лицом;

На нем был черный корсаж,

А в корсаже спрятан кинжал.

И когда вокруг лилась кровь -

К нему в окно пришел гость;

И когда этот гость был внутри,

Он тихо-спокойно сказал:

Не пей вина, Гертруда;

Пьянство не красит дам.

Нажрешься в хлам — и станет противно

Соратникам и друзьям.

Держись сильней за якорь -

Якорь не подведет;

А ежели поймешь, что самсара — нирвана,

То всяка печаль пройдет.

Пускай проходят века;

По небу едет река

И всем, кто поднимет глаза,

Из лодочки машет рука;

Пускай на сердце разброд,

Но всем, кто хочет и ждет,

Достаточно бросить играть -

И сердце с улыбкой споет:

Не пей вина, Гертруда,

Пьянство не красит дам.

Напьешься в хлам — и станет противно

Соратникам и друзьям.

Держись сильней за якорь -

Якорь не подведет;

А если поймешь, что самсара — нирвана,

То всяка печаль пройдет.

НАВИГАТОР

ГОЛУБОЙ ОГОНЁК

Черный ветер гудит над мостами,

Черной гарью покрыта земля.

Незнакомые смотрят волками,

И один из них, может быть, я.

Моя жизнь дребезжит, как дрезина,

А могла бы лететь мотыльком;

Моя смерть ездит в черной машине

С голубым огоньком.

Не корите меня за ухарство,

Не стыдите разбитым лицом.

Я хотел бы венчаться на царство,

или просто ходить под венцом -

Но не купишь судьбы в магазине,

Не прижжешь ей хвоста угольком;

Моя смерть ездит в черной машине

С голубым огоньком.

Мне не жаль, что я здесь не прижился;

Мне не жаль, что родился и жил;

Попадись мне, кто все так придумал -

Я бы сам его здесь придушил;

Только поздно — мы все на вершине,

И теперь только вниз босиком;

Моя смерть ездит в черной машине

С голубым огоньком.

ПОСЛЕДНИЙ ПОВОРОТ

Меня зовут последний поворот,

Меня вы знаете сами

По вкусу водки из сырой земли

И хлеба со слезами.

В моем дому все хрен да полынь,

Дыра в башке — обнова;

Мне нож по сердцу там, где хорошо,

Я дома там, где херово.

На кой мне хрен ваш город золотой,

На кой мне хрен петь складно -

В моей душе семь сотен лет пожар,

Забыть бы все — и ладно.

А если завтра в чистый рай

Под белы руки взят буду -

Апостол Петр, ой батька Николай,

Возьми меня отсюда.

А в чистом небе два крыла

Чертят дугу исправно…

Я сам хромой, и все мои дела -

Налей еще — и славно.

КЛАДБИЩЕ

Село солнце за Гималаи,

Чтоб назавтра вновь взойти;

Бредет йогин на кладбище

Отсекать привязанности.

У него труба из кости,

Он начнет в нее трубить;

Созовет голодных духов -

Их собой поить-кормить.

Они съедят его тело,

Они выпьют кровь до дна;

И к утру он чист-безгрешен,

Не привязан ни хрена.

Ох, мы тоже трубим в трубы,

У нас много трубачей;

И своею кровью кормим

Сытых хамов-сволочей;

Столько лет — а им все мало.

Неужель мы так грешны?

Ох, скорей бы солнце встало

Над кладбищем моей родины…

НЕ КОСИ

Не коси меня косой,

Не втыкай в ладонь гвоздь;

Настоем цикуты ты меня не глуши.

Ты — мой светлый разум,

Я те — черная кость,

Так сбегай в честь пропоя

Нашей чистой души.

Сколько я ни крал — а все руки пусты;

Сколько я ни пил — все вина как с куста;

Хошь ты голосуй, хошь иди в буддисты,

А проснешься поутру — всяк вокруг пустота.

Не пили меня пилой, не тычь бревном в глаз:

Бревен здесь хватит на порядочный дом;

А душа — святая, она клала на нас,

Так что пей — не ерзай, мы с тобою вдвоем.

Я бы и хотел, да все как след на песке;

Хошь — пой в опере, хошь брей топором -

А все равно Владимир гонит стадо к реке,

А стаду все одно, его съели с говном.

МАЕТСЯ

Мается, мается — жизнь не получается,

Хоть с вином на люди, хоть один вдвоем;

Мается, мается — то грешит, то кается;

А все не признается, что все дело в нем.

Мается, мается — то грешит, то кается;

То ли пыль во поле, то ли отчий дом;

Мается, мается — то заснет, то лается,

А все не признается, что все дело в нем.

Вроде бы и строишь — а все разлетается;

Вроде говоришь, да все не про то.

Ежели не выпьешь, то не получается,

А выпьешь — воешь волком, ни за что, ни про что…

Мается, мается — то заснет, то лается;

Хоть с вином на люди, хоть один вдвоем.

Мается, мается — Бог знает, где шляется,

А все не признается, что все дело в нем.

Может, голова моя не туда вставлена;

Может, слишком много врал, и груза не снесть.

Я бы и дышал, да грудь моя сдавлена;

Я бы вышел вон, но только там страшней, чем здесь…

Мается, мается — тропка все сужается;

Хоть с вином на люди, хоть один вдвоем.

Мается, мается; глянь, вот-вот сломается;

Чтоб ему признаться, что дело только в нем…

В белом кошелечечке да медные деньги,

В золотой купели — темнота да тюрьма;

Небо на цепи, да в ней порваны звенья;