Книга Песен - [20]

В джунглях.

АНГЕЛ ВСЕНАРОДНОГО ПОХМЕЛЬЯ

Уже прошло седьмое ноября,

Утихли звуки шумного веселья.

Но что-то движется кругами, все вокруг там, где стою я;

Должно быть, ангел всенародного похмелья.

Крыла висят, как мокрые усы,

И веет чем-то кисло и тоскливо.

Но громко бьют на главной башне позолоченные часы,

И граждане страны желают пива.

Бывает так, что нечего сказать,

Действительность бескрыла и помята.

И невозможно сделать шаг или хотя бы просто встать,

И все мы беззащитны, как котята;

И рвется враг подсыпать в водку яд,

Разрушить нам застолье и постелье.

Но кто-то вьется над страной, благословляя всех подряд -

Хранит нас ангел всенародного похмелья.

КОЗЛЫ

Стоя по стойке "смирно",

Танцуя в душе брейк-дэнс,

Мечтая, что ты генерал,

Мечтая, что ты экстрасенс,

Зная, что ты воплощение

Вековечной мечты;

Весь мир — это декорация,

И тут появляешься ты;

Козлы; Козлы…

Мои слова не слишком добры,

Но и не слишком злы,

Я констатирую факт:

Козлы!

В кружке "Унылые руки"

Все говорят, как есть,

Но кому от этого радость,

Кому от этого честь?

Чем больше ты скажешь,

Тем более ты в цене;

В работе мы, как в проруби,

В постели мы, как на войне;

Козлы; Козлы…

Увязшие в собственной правоте,

Завязанные в узлы.

Я тоже такой, только хуже

И я говорю, что я вижу: козлы.

Пока я не стал клевером,

Пока ты не стала строкой,

Наши тела — меч,

В наших душах покой.

Наше дыхание свято,

Мы движемся, всех любя,

Но дай нам немного силы, Господи -

Мы все подомнем под себя.

Козлы; Козлы…

Мои слова не особенно вежливы,

Но и не слишком злы.

Мне просто печально, что мы могли бы быть люди…

ТАНЕЦ

Танцуем на склоне холма,

И полдень поет, как свирель.

Тебя называют Зима,

Меня называют Апрель.

Ах, как высоки небеса:

Их даже рукой не достать;

И хочется ветром писать

Мелодию этого сна.

И нас никому не догнать,

Затем, что, не зная пути,

Хранили частицу огня

И верили — все впереди.

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ

Пьет из реки, смотрит с холма,

Ищет в песке ночную звезду -

Ту, что с небес упала вчера;

В жарком песке в медленный день.

Ночью она спит у огня,

Спит у огня, спит до утра;

Кто помнит то, что было вчера?

В жарком песке в медленный день…

ВСТАНЬ У РЕКИ

Встань у реки, смотри, как течет река;

Ее не поймать ни в сеть, ни рукой.

Она безымянна, ведь имя есть лишь у ее берегов;

Забудь свое имя и стань рекой.

Встань у травы, смотри, как растет трава,

Она не знает слова "любовь".

Однако любовь травы не меньше твоей любви;

Забудь о словах и стань травой.

Итак, он поет, но это не нужно им.

А что им не нужно, не знает никто;

Но он окно, в котором прекрасен мир,

И кто здесь мир, и кто здесь окно?

Так встань у реки, смотри как течет река;

Ее не поймать ни в сеть, ни рукой.

Она безымянна, ведь имя есть лишь у ее берегов;

Прими свое имя и стань рекой.

ГЛЯДЯ В ТЕЛЕВИЗОР

Я знал ее с детских лет,

Я помню все, как будто вчера;

Я не помню отца, но мать была очень добра.

И все, что в жизни случалось не так,

Немытую посуду и несчастный брак

Ее мать вымещала по вечерам,

Глядя в телевизор.

Нам тридцать пять на двоих,

Мы не спускаем друг с друга глаз -

С обеих сторон все, кажется, в первый раз;

Но каждый вечер начиналось опять:

"Прости, но сегодня в семь тридцать пять…"

И она забывала, кто я такой,

Глядя в телевизор.

Теперь у нее есть дочь -

Другое поколение, другие дела;

Ей только пять лет, но время летит как стрела;

И хотя она пока что не умеет читать,

Она уже знает больше, чем знала мать,

Ведь она видит сразу много программ,

Глядя в телевизор…

СЕСТРА

Сестра,

Здравствуй, сестра;

Нам не так уж долго

Осталось быть здесь вместе,

Здравствуй, сестра.

Когда мы глядим на небо,

Откуда должны придти звезды,

Когда мы глядим на горы,

Откуда должна прийти помощь,

Ни новое солнце днем,

Ни эта луна ночью

Не остановят нас,

Не остановят нас;

Попытайся простить мне,

Что я не всегда пел чисто,

Попытайся простить мне,

Что я не всегда был честен.

Попытайся простить мне,

Я не хотел плохого;

Ведь я не умел любить,

Но я хотел быть любимым

И когда мы приходим,

Мы смотрим на небо;

Мы смотрим на небо,

Мы смотрим в него так долго,

И может быть, это картина,

Иллюзия и картина.

Но может быть, это правда;

Скорее всего это правда.

Сестра (дык, елы-палы),

Здравствуй, сестра;

Нам не так уж долго

Осталось быть здесь вместе;

Здравствуй, сестра…

СОНЕТ

А. Гуницкий

Служенье муз не терпит колеса,

А если терпит — право, не случайно.

Но я вам не раскрою этой тайны,

А лучше брошу ногу в небеса.

Ты возражаешь мне, проклятая роса;

Ты видишь суть в объятии трамвайном;

Но все равно не верю я комбайну -

Ведь он не различает голоса.

Таинственный бокал похож на крюк,

Вокруг него рассыпаны алмазы…

Не целовался я с тобой ни разу,

Мой омерзительный, безногий друг;

Упреки я приму — но лишь тогда,

Когда в пакгаузе затеплится вода…

СЕРЕБРО ГОСПОДА МОЕГО

Я ранен светлой стрелой,

Меня не излечат.

Я ранен в сердце -

Чего мне желать еще?

Как будто бы ночь нежна,

Как будто бы есть еще путь,

Старый прямой путь нашей любви.

А мы все молчим,

Мы все считаем и ждем;

Мы все поем о себе,

О чем же нам петь еще?

Но словно бы что-то не так,

Словно бы блеклы цвета,

Словно бы нам опять не хватает тебя,

Серебро Господа моего, Серебро Господа,

Разве я знаю слова, чтобы сказать о тебе?

Серебро Господа моего, Серебро Господа -

Выше слов, выше звезд, вровень с нашей тоской.