Книга Песен - [18]

И ты скажешь, что это вино.

И ты будешь смотреть вслед ее парусам,

Будешь смотреть вслед ее парусам,

Ты будешь дуть вслед ее парусам,

Когда ты пойдешь на дно,

Когда ты пойдешь, наконец, на дно…

ПЯТНАДЦАТЬ ГОЛЫХ БАБ

Б.Гребенщиков — А.Гуницкий

Что толку быть собой,

Не ведая стыда,

Когда пятнадцать баб

Резвятся у пруда;

Нагие поезда,

Пустые города,

Пришедшие, увы,

В упадок навсегда.

Что толку быть тобой,

Бесстыжая звезда,

Когда пятнадцать баб

Умчатся в никуда;

Чужая борода,

Горелая вода,

Пришедшая, увы,

В упадок навсегда.

Что толку быть в тебе,

Горелая вода,

Когда пятнадцать баб

Вернутся навсегда;

Чужая борода,

Жестокая орда,

Пришедшая, увы;

Пришедшая, увы.

Что толку просто быть,

Жестокая орда,

И бабы у пруда

Не ведают стыда;

Пустые поезда,

Нагие города,

Пришедшие, увы,

В упадок навсегда.

ТРУДОВАЯ ПЧЕЛА

Я — трудовая пчела на белом снегу;

Трудовая пчела на белом снегу.

Я совершаю свои круги под стеклом;

Мы станем друзьями; я знаю, что будет потом.

Я знаю, что будет, и я ничего не могу.

Ты живешь здесь, твоя листва на ветру;

Я только гость здесь, я ценен тем, что уйду.

Мы рвемся к теплу, как дети в зимнем лесу;

Наши руки в огне, наши тела на весу;

Я скажу тебе "здравствуй", имея это в виду.

А в сотах ждет мед, трепещущий и живой.

В моих сотах ждет мед; ты знаешь его, он твой.

Так открой мои двери своим беззвучным ключом;

Мне сладко быть радостью, но мне страшно стать палачом.

Но одно идет вместе с другим, пока в сотах ждет мед.

Я — трудовая пчела на белом снегу;

Трудовая пчела на декабрьском белом снегу.

Я совершаю свои круги под стеклом;

Мы станем друзьями; я знаю, что будет потом.

Я знаю, что будет, но я ничего не могу.

ПРЕДЧУВСТВИЕ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ

А.Гуницкий

Грустит сапог под желтым небом,

Но впереди его печаль.

Зеленых конвергенций жаль,

Как жаль червей, помятых хлебом.

С морского дна кричит охотник

О безвозвратности воды

Камней унылые гряды

Давно срубил жестокий плотник.

ОХОТА НА ЕДИНОРОГОВ

Выстрел. Я проснулся в начале шестого;

Я наблюдал охоту на единорогов.

Но я оставался при этом спокойным,

Я много читал о повадках этих животных.

Никто не сможет поставить их в упряжь,

Никто не сможет смирить их пулей,

Их копыта не оставляют следа,

Они глядят вслед движущейся звезде.

Мне тридцать три, я принял достаточно ядов,

И мое поле битвы редко стояло без дела;

Теперь мимо движутся юноши в радужных перьях,

Но я никогда не слышал, о чем поют трубы.

Никто не сможет быть вечно слабым,

Никто не сможет сберечь от паденья;

Я оставляю себе право молча смотреть

На тех, кто идет вслед движущейся звезде.

Так спасибо, Мастер — ворота отныне открыты;

Я не смогу поднять руки для удара.

Но возьми меня в пламя и выжги пустую породу,

И оставь серебро для того, чтобы ночь стала чистой.

И сегодня ночью мой город лежит прозрачный,

Еще не соединенный мостами;

И в пригоршне снега, еще не заметно для глаз,

Мерцает отблеск движущейся звезды.

БОЖЕ, ХРАНИ ПОЛЯРНИКОВ

Боже, помилуй полярников с их бесконечным днем,

С их портретами партии, которые греют их дом;

С их оранжевой краской и планом на год вперед,

С их билетами в рай на корабль, уходящий под лед.

Боже, храни полярников — тех, кто остался цел,

Когда охрана вдоль берега, скучая, глядит в прицел.

Никто не знает, зачем они здесь, и никто не помнит их лиц,

Но во имя их женщины варят сталь, и дети падают ниц.

Как им дремлется, Господи, когда ты им даришь сны?

С их предчувствием голода и страхом гражданской войны,

С их техническим спиртом и вопросами к небесам,

На которые ты отвечаешь им, не зная об этом сам.

Так помилуй их, словно страждущих, чьи закрома полны,

Помилуй их, как влюбленных, боящихся света луны;

И когда ты помилуешь их и воздашь за любовь и честь,

Удвой им выдачу спирта, и оставь их, как они есть.

НЕ СТОЙ НА ПУТИ У ВЫСОКИХ ЧУВСТВ

Джульетта оказалась пиратом,

Ромео был морской змеей.

Их чувства были чисты,

А после наступил зной.

Ромео читал ей Шекспира,

Матросы плакали вслух.

Капитан попытался вмешаться,

Но его смыло за борт волной;

Не стой на пути у высоких чувств,

А если ты встал — отойди,

Это сказано в классике,

Сказано в календарях,

Об этом знает любая собака:

Не плюй против ветра, не стой на пути.

Прошлой ночью на площади

Инквизиторы кого-то жгли.

Пары танцевали при свете костра,

А потом чей-то голос скомандовал: "Пли!"

Типичное начало новой эры

Торжества прогрессивных идей.

Мы могли бы войти в историю;

Мы туда не пошли.

Не стой на пути у высоких чувств,

А если ты встал — отойди.

Это сказано в классике,

Это сказано в календарях.

Об этом знает любая собака:

Не плюй против ветра, не стой на пути.

Потом они поженились

И все, что это повлекло за собой,

Матросы ликовали неделю,

А после увлеклись травой.

Иван Сусанин был первым,

Кто заметил, куда лежит курс:

Он вышел на берег, встал к лесу передом,

А к нам спиной, и спел:

"Не стой на пути у высоких чувств,

А если ты встал — отойди.

Это сказано в классике,

Сказано в календарях.

Об этом знает любая собака:

Не плюй против ветра, не стой на пути".

И лес расступился, и все дети пели:

"Не стой на пути у высоких чувств!"

МОЯ АЛЬТЕРНАТИВА

В моей альтернативе есть логический блок,

Спасающий меня от ненужных ходов;

Некий переносной five o'clock,

Моя уверенность в том, что я не готов.

И когда я был начеку,