Книга памяти: Екатеринбург репрессированный 1917 — сер. 1980-х гг. Т.2 - [24]
Пауля хватало на все: он был активистом в уличной и студенческой коммунистических ячейках, участвовал в митингах и демонстрациях, распространял нелегальные газеты.
Это были занятия не для слабого. Еще при Веймарской республике полиция разгоняла в Берлине первомайскую демонстрацию. Были стрельба, баррикады. Крепко избили тогда и Пауля. Потом оштрафовали за распространение запрещенной газеты «Роте фане» («Красное знамя»). Дора и сама не робкого десятка, но уж Пауль-то лез во всякое пекло. Жизнь становилась все более опасной: к власти пришли фашисты.
Он ночевал у друзей — по очереди. Изредка появлялся в доме у Доры, где она жила со слепым отцом и матерью-учительницей. Они его не гнали, но он и сам не хотел подвергать их опасности. Однажды пришел, чтобы сказать: «Мне приказано покинуть Германию».
Дора (он звал ее Белочкой) решила последовать за другом.
Прага — Свердловск
Он доехал на поезде до границы, а потом перешел ее как турист. Дора догнала его в Праге. Здесь они впервые поселились вместе, но ненадолго. Пауль по линии Международной организации помощи борцам революции (МОПР) выехал в Советский Союз.
В Москве пробыл считанные дни. Сошлись на том, что Урал — самое подходящее место для химика и минералога. В Свердловске поступил научным сотрудником в институт УНИХИМ. Вскоре приехала Дора. Стала работать лаборантом в том же институте. Ему выдали паспорт на новую фамилию — Рикерт. Она тоже взяла эту фамилию.
Наверняка им жилось интересно: новые места (а они оба любили путешествовать), новые люди (и уральцы, и немало таких же, как они, иммигрантов из разных стран). Но давило на плечи тяжкое бремя слежки и недоверия. Поехали в отпуск на юг, под Одессу, хотели найти временный приют в немецком селе с милым названием, которое переводится на русский язык как Долина любви.
Но не для них оказалась эта благословенная долина. Последовал окрик: пограничная зона, подозрительным — выйти вон! А в секретном досье осело донесение бдительных агентов. Близился 1937 год.
Онеглаг, Севжелдорлаг
Пауля арестовали первым, клеили ярлык шпиона. Дора, как все жены, бегала, обивала пороги, носила передачи. Однажды даже столкнулась с мужем в коридоре. Он был рядом, но совсем недосягаем. В следующий раз они встретятся лишь через 11 лет. И он будет так же недосягаем…
Дали ему три года. Больше — не за что, а меньше нельзя: два с лишком он уже отсидел. «Закруглять срок» отправили на лесоповал.
Ярмарком — тюрьма НКВД
А Дора Рикерт? Вот строки из казенной анкеты: «На какой работе используется в лагере: уборщица. С работой справляется и замечаний не имеет». Но мы забежали вперед…
И у Пауля, и у Доры в протоколе ареста стоит непонятное для сегодняшнего дня название: дом Ярмаркома. С новой знакомой Татьяной Лауфер (она мне очень помогла в подготовке этой публикации) мы пришли в Банковский переулок и раскрыли книгу-альбом с фотографиями Екатеринбурга-Свердловска. Вот дом со срезанным фасадом. Вот угол другого дома с водосточной трубой. О, да это и есть Ярмарком! Ныне — Центр восстановительной хирургии и ортопедии, старые свердловчане по привычке зовут его институтом ВОСХИТО.
Здесь Пауль и Дора жили сначала в 19-й комнате, потом — в 54-й. Теперь нумерация изменилась, не раз перегородки то убирали, то ставили. В одну из комнат на втором этаже мы вошли. Профессор Дмитрий Иванович Глазырин был нашим проводником. Высокие потолки. Окно, расчерченное переплетами на мелкие прямоугольники. Длинный коридор. И в нем, и за дверями палат — искалеченные, страдающие люди.
…За ней пришли. Она спустилась по широкой мраморной лестнице. Машина рванулась вперед по тесному переулку. Дору было некому провожать. Некому справляться о ней, носить передачи.
«Разобрались» с ней быстро. Хватило одного допроса. «Согласны? — Не согласна. — Признаете? — Не признаю». Ее «показания» заняли в протоколе всего восемь строк. После чего ей объявили об окончании следствия. Конечно, шпионка и диверсантка. И завербовал ее здесь, в Свердловске, некто З. в 1933 г., то есть когда ее на Урале еще и в помине не было. Итак, десять лет лагерей!
Она потом удачно напишет в одном из многочисленных писем «в инстанции»: «Вот вся моя жизнь, которая и есть мое „дело“».
Локчимлаг — Морозково
Ей не хватало слов, чтобы выразить свое недоумение и возмущение таким поворотом судьбы. Да и у кого хватило бы?
«Я не могу понимать, за что мы арестованы и осуждены. Я не могу понимать, почему Советский Союз смотрит на честные, преданные коммунисты, которые сюда эмигрировали с горячей любовью за дело коммунизма и за Советский Союз, как на шпионы и предатели».
Как ни поднаторели на фальшивках тогдашние юристы, но «дело» Доры Рикерт, видимо, заставляло даже их чесать затылки: ну ровным же счетом ничего в нем нет, ни одного мало-мальского доказательства! Все, с кем в одной «обойме» упоминается имя, — на свободе, их «дела» прекращены. Один из военных юристов увидел основания для «ходатайства об отмене решения по делу Рикерт Д. Н. и освобождении ее от дальнейшего отбытия наказания». Но тут «инстанции» пожелали заглянуть в дело Пауля Рикерта — нет ли там чего против жены — и стали писать друг другу, чтобы это дело отыскать. А оно куда-то, как на грех, запропастилось! Ну, а коль нет — то и суда нет. И отправили дело Доры Рикерт в долгий ящик. И хоть поняли вершители судеб, что ни в чем она не виновата, провела Дора в северных лагерях еще без малого восемь лет!
Коллективная монография в жанре книги памяти. Совмещает в себе аналитические статьи известных ученых Урала по различным аспектам истории государственного террора на материале Екатеринбурга-Свердловска, проблемам реабилитации и увековечения памяти жертв политических репрессий с очерками о судьбах репрессированных, основанными на источниках личного происхождения.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.