Книга откровений. По следам Одолень-травы - [12]

Однажды пришла мне в голову мысль объединить вместе некоторые успокаивающие и способствующие нормальному сну травы. Люди при возбуждении пьют валериану, но она не всегда приносит облегчение, так как быстро наступает привыкание и обязательно надо делать перерывы. Она эффективна при одноразовом приёме, а не длительном, курсовом лечении, иначе может вызвать нежелательные последствия. Успехом пользуется в народе трава мелиссы при бессоннице, различных невралгиях, головокружении, сердечных болях и желудочных недомоганиях. Однако в одиночку она тоже не выдерживает длительного применения, быстро наступает привыкание, сила лекарства слабеет, требуя поддержки со стороны других трав или медикаментов. Я приготовил отдельные настойки валерианы, мелиссы, шишек хмеля, синюхи лазурной, душицы, иван-чая, пустырника, цветков боярышника, котовника кошачьего, прострела раскрытого, называемого в народе сон-травой, и из них составлял требуемый вариант «Нежности». Подбирал, учитывая совместимость растений, несколько настоек, и получал разновидность бальзама, необходимого для конкретного больного. В самом первом варианте смешал 200 мл настойки мелиссы со 150 мл настойки синюхи, добавил по 50 мл настойки валерианы, хмеля, пустырника. Таким стал основной состав самого популярного и эффективного бальзама «Нежность». Позже при необходимости я слегка варьировал его состав. Если готовил гипотонику, то пустырник заменял настойкой боярышника или сон-травы. Больна у человека печень — сон-траву исключал, она противопоказана при заболеваниях печени. Заменял её душицей или котовником. А иногда, при некоторых поражениях нервной системы, когда организм нуждается в антидепрессантах, вместо душицы и сон-травы включал иван-чай — учитывал его седативное действие, сходное в некоторой степени с аминазином. Между прочим, в народе пьют при раке хмель, душицу, валериану в качестве дополнительного средства. А бальзам оправдал своё название полностью и пользовался большим спросом. Приятный на вкус, он помогал тяжёлым больным обрести душевное равновесие, спокойствие, обеспечивал нормальный, полноценный сон. Впервые применив новое лекарство на практике ещё в прошлом веке, в начале девяностых годов, я получил восторженный отзыв о «Нежности» от авторитетной женщины — широко известного на всю страну доктора медицинских наук, главного врача не менее известной московской больницы, очень тяжело пережившей внезапную смерть мужа. Позже она описывала своё состояние, близкое к помешательству, когда, потеряв в жизни всякий смысл, готова была наложить на себя руки, но бальзам сотворил чудо, за месяц не только успокоил душу, но и произвёл в сознании полный переворот, открыв глаза на все ценности окружающего мира, перед которым отступило личное горе. Сейчас она целиком отдалась работе, совсем по-другому стала смотреть на своих пациентов и бесконечно рада тому, что пошёл на поправку один из её безнадёжных больных, с которым она поделилась частью присланного ей в запас бальзама «Нежность».

Я показал её письмо Бурзянцеву. Сказал, что недалёк тот день, когда он, выздоровев, напишет для меня пусть небольшую, но яркую, жизнерадостную картину. «Обязательно напишу. И твой портрет тоже», — радостно заулыбался он. (Портрет у него не получился, как, впрочем, не могли написать его и другие именитые художники — Алексей Кузнецов, Ахмат Лутфуллин, сославшись на то, что никак не могут найти отправную точку, она ускользает от них, всякий раз не давая возможности зацепиться за неё.)

Назначая четвёртый курс, я оставил примочки из борца на усмотрение Аэлиты Васильевны. Она ставила их только утром или перед сном, а в иные дни и вовсе пропускала. После болиголова с сосновым мёдом, после небольших перерывов, шёл сок дурнишника, в той же дозировке, с тёплым настоем травы клевера лугового. Для настоя обычно заваривают столовую ложку цветков в стакане кипятка. Его пьют при лёгочных заболеваниях, настой полезен и для почек, печени, при атеросклерозе, раке. Остаток остывшего настоя, доливая кипяток, можно допить произвольно, в течение дня, особенно после приступов кашля. Из травяных настоев я вернулся к княжику сибирскому, с чайной ложкой противоопухолевого бальзама. Его состав я не стал менять, там ударной силой остались софора японская и марьин корень, а сочетание почек чёрного тополя с берёзовыми почками обогащало их мощное, беспощадное, губительное действие на раковые клетки. После каждого приёма пищи я решил дать в этом комплексе отвар корней хмеля в сочетании со спиртовой настойкой цветков хмеля. Измельченных корней хмеля хватает одной чайной ложки на стакан воды. Варить надо на слабом огне пять минут или парить на кипящей водяной бане тридцать минут, принимать по четверти стакана в полугорячем виде. В каждую порцию капать по двадцать капель настойки цветков хмеля. Хотя княжик с хмелем считаются родственниками, но это родство, как выражаются в быту, седьмая вода на киселе. По химическому составу, кстати мало изученному, особенно у княжика, они вне всякого сомнения отличаются друг от друга, хотя оба могут посостязаться, кто из них сильнее при раке. Тибетские целители отдают предпочтение княжику, я уже говорил об этом, но и наши народные врачеватели не лыком шиты. Считают, что наш хмель весь целиком, от корней до цветков и шишек, не уступит первенства в лечении рака. В этом комплексе я оставил и отвар корней копытня, не стал делать перерыва. Вместо чая посоветовал пить в полугорячем виде заваренные в кипятке душицу со зверобоем и мёдом. И вкусно, и полезней всякого чёрного или зелёного чая. Оставил я и настойку ряски — она обязательна, как вечерняя молитва для верующего.