Книга о слонах - [6]

Так, греческий военный историк Элиан будто бы видел слона, который умел хоботом воспроизводить латинские буквы, а римский естествоиспытатель Плиний сообщает о другом слоне, который мог писать по-гречески. В древности считали также, что слоны обладают великодушием, кротостью, честолюбием и даже испытывают религиозные чувства.

Вот несколько примеров старинных сказок о слонах:

«Злой мальчик дерзко уколол слона в хобот. Тот схватил проказника, поднял его в воздух, но потом осторожно опустил на землю. Ему просто захотелось как следует напугать мальчугана».

«Однажды слон, наказанный своим хозяином за нерадивость при обучении танцам, использовал лунную ночь, чтобы тайком поупражняться в этом искусстве».

«В Мавритании по ночам можно было видеть слонов, которые молились, давали обеты и посвящали себя культу луны».

В других случаях некоторым слонам приписывались благородные или, наоборот, низменные черты характера. Например, утверждалось, будто они добровольно лишали себя бивней только для того, чтобы не отдать людям драгоценную слоновую кость.

Все эти «наблюдения» приписывают слону свойство, которым он обладает в столь же малой степени, как и любое другое животное, а именно: сознательное мышление. У животных есть инстинкты, то есть они обладают врожденными свойствами, которые направлены на удовлетворение естественных потребностей, но проявляются совершенно автоматически, без осознания их целесообразности. Кроме того, животные могут накапливать и использовать свой индивидуальный опыт. На этой способности основана возможность приручения и дрессировки животных человеком. Но следует категорически отклонить мнение, что животные способны рассуждать, умозаключать и делать выводы, применять старый опыт в новых условиях. Этические критерии также чужды им. Они всегда стоят «по ту сторону добра и зла».

Животные, в том числе и слоны, обладают аффектами, которые могут находить себе параллели в человеческом поведении. Им ведомы любовь, ненависть, боль и радость. Они боятся наказаний и надеются на вознаграждение. Но это не имеет ничего общего с «благодарностью» в человеческом смысле слова. В науке о психологии животных существует весьма разумный принцип подыскивать для мотивировки их поступков наиболее простые объяснения, а не притягивать эти объяснения из человеческой практики.

Между тем на этот счет заблуждались не только в древности; в новое и новейшее время также было достаточно много лишенных здравого смысла суждений о слонах.

В Африке существовало еще до недавнего времени множество ложных представлений о сущности и характере слонов. В сообщении одного путешественника можно прочесть, что в районе Голубого Нила какой-то шейх, поля которого случайно уцелели от набегов слоновых стад, уверял его, будто слоны обладают чувством справедливости. Он сам якобы использовал это их чувство, вывешивая на полях во время жатвы охранные грамоты, которые уважались этими благородными животными.

В распространении всяких нелепостей о слонах повинны и европейцы.

Так, например, в середине прошлого века в Швейцарии знатоком-«зоопсихологом» выступал некий церковный советник, профессор, доктор Петер Шайтлин, который считал, что вообще нельзя провести грань между слоном и человеком. «Слон, — утверждал он, — осознает все: пространство, время, форму, цвет, звук, слово, обстоятельства, личность, друга и врага. Поэтому о слоне вполне можно судить так же, как о человеке, и относиться к нему, как к человеку, а посему он может быть идеальным слугой».

Существует предание о слоне, который во время марша батареи спас от гибели упавшего артиллериста, мгновенно приподняв колесо катившейся на него пушки. Неплохо придумано! Предпосылкой для этого поступка умного животного должна была бы быть мысль — какую опасность представляет для солдата колесо, но именно такой способности предвидеть ход событий мы и не можем предполагать у слона.

Даже в специальных книгах о слонах, написанных в прошлом веке, как, например, в книге англичанина Эндерссона «The lion and the elephant»,[14] наряду с интереснейшими наблюдениями содержатся и весьма сомнительные гипотезы. Так, Эндерссон сообщает, что однажды миссионеры, жившие в Эноне, копали ров, чтобы подвести в свои сады воду из реки. Когда работа еще не была закончена и ров еще не был наполнен водой, они услышали рев слонов и подумали, что один из них упал в ров. На следующее утро на дне рва они обнаружили следы слонов. Эндерссон предполагает, что пострадавший гигант был спасен своими собратьями и даже более того — члены какого-то настоящего «слонового комитета по оказанию помощи», кто лежа, кто на коленях, совместными усилиями осуществили эту спасательную операцию.

Что случилось в действительности, установить, конечно, трудно, но одно можно сказать с уверенностью: события не могли происходить так, как предполагал Эндерссон. Слоны ничего не предпринимают для помощи своим собратьям, попавшим в ров, и даже самки в подобых ситуациях не приходят на помощь своим детенышам (хотя бы путем утаптывания края рва), это установлено зоологами и директорами зоопарков совершенно определенно. Правда, такое наблюдение дало кое-кому основание заявлять, будто слоны «глупы». Но мы возразим на это, что «ум» слонов, их инстинктивный «ум», состоит в том, чтобы распознавать обычные опасности и избегать их. Ров находится вне сферы их естественного опыта, это человеческое «умничанье», которое им «не по разуму». Кто захочет, может обучить слонов стаптывать края рва. Сами же по себе они не в состоянии понять суть этой техники, и совершенно нелепо усматривать в этой их неспособности «недостаток ума».