, как говорит божественный апостол (2 Кор. 3. 3), даже не на коже животных или бумаге, которые изъедаются червями и временем, но, по истине,
на скрижалях сердца плотяных, в светлой душе, в чистейшем оке ума. Отсюда, как из сокровищницы слова, по желанию, переносил он в уста всякое писание, то законное и пророческое, то историческое, евангельское и апостольское. Признаюсь, я сильно поражен был, когда увидел этого мужа в первый раз, и когда, стоя среди многочисленного стечения Церкви, он объяснял некоторые места божественного Писания. Пока мне можно было слышать только его голос, я думал, что кто-то читает, как обыкновенно читают в церковных собраниях; но подошедши ближе и узнав, в чем дело, увидев, то-есть, что, хотя все прочие стоят вокруг него с здравыми телесными очами, однако он, пользуясь только оком ума, проповедует — именно как пророк, и далеко превосходит людей с крепким телом, — увидев это, я не мог не прославить Бога и не подивиться Его благости. Для меня на самом деле открылось ясное и твердое доказательство, что так-называемый истинный человек состоит собственно не в видимом теле, а в душе и разуме; ибо душа и в обиженном теле производит великие явления свойственной себе силы. Живя среди уединенной пустыни, помянутые мужи проводили время в обычных молитвословиях, постах и прочих подвигах, — и сам Бог, простирая к ним скорую на помощь десницу, удостаивал их спасительной кончины. Но неусыпный враг не мог равнодушно смотреть, что вооруженные молитвами к Богу, они всегда готовы к борьбе, и как людей для себя несносных, замыслил убить и истребить от земли. Бог попустил исполниться и этому его предприятию — конечно для того, чтобы он не был ограничиваем в произвольном своем лукавстве, а те за многоразличные подвиги получили награды. Итак по воле нечестивейшего Максимина, тридцати девяти из них в один и тот же день отсечены головы.
Такия то в течении всех восьми лет совершились в Палестине мученичества, и таково было гонение на нас. Начавшись разрушением церквей, оно, но временам, доводимо было до высокой степени восстанием правителей. В те времена на многоразличных и разнообразных поприщах борьбы за благочестие являлись бесчисленные сонмы мучеников во всей епархии и подвизались на всем протяжении от пределов Ливии по целому Египту и Сирии, а со стороны востока — кругом до самого Иллирика; ибо дальнейшие области, как-то: вся Италия и Сицилия, Галлия и Запад, то-есть, Испания, Мавритания и Африка, не страдав от войны и в продолжение полных двух лет, весьма скоро удостоились Божьего смотрения и мира. Небесный промысел пощадил тех христиан за их простосердечие и веру. Притом, в наши времена, сверх всякого чаяния, случилось в первый раз такое событие, какого не слыхано было с самого основания римской империи. Среди гонения на нас произошло разделение царства на две части, — и братья, обитавшие в одной из них вышеупомянутой, наслаждались миром, а жившие на другом краю вселенной претерпевали бесчисленные в бесчисленных местах мучений. Когда-же божественная благодать воззрела и на нас кротким и милосердым оком; тогда-то уже и наши правители, — даже те из них, которые некогда воздвигали против нас войну, удивительно изменили свой образ мыслей и стали поступать иначе, — добрыми в отношении к нам указами и кроткими постановлениями угасили возженные для нас костры. Итак надобно описать и происшедшую в них перемену.
КОНЕЦ КНИГИ ЕВСЕВИЯ ПАМФИЛА О ПАЛЕСТИНСКИХ МУЧЕНИКАХ
