Книга о Боге - [249]

Кодзиро! Эти его уроки в сущности такая малость… Помнишь, я говорила тебе — все люди живут в этом мире, выполняя какую-то миссию, возложенную на них Богом, и до тех пор, пока эта миссия не будет выполнена, человек должен терпеть, подавлять собственные желания и постоянно учиться… И верит он или не верит — это не имеет ровно никакого значения, работа, которую он выполняет — можешь взять кого угодно из тех, кто неуклонно движется вперед по любимой, избранной им самим стезе, — всегда приносит пользу людям и миру, он истинно выполняет свое божественное предназначение… В твоем окружении немало таких людей. А ведь если бы им еще в молодости открылось, в чем их миссия, они бы усердно учились и благодаря уверенности в себе и радости от сознания выполняемого долга гораздо быстрее достигли бы успеха… Но увы… Вот ты, к примеру, сейчас выполняешь свое божественное предназначение, но ведь через какую долгую чреду испытаний ты прошел, прежде чем встал на этот путь! В конце концов ты постиг, что «Литература призвана облекать в слова неизреченную волю Бога», но ведь сколько ты блуждал, не видя Бога… Люди, осваивающие ту или иную специальность, всегда проходят через период ученичества, и рядом с теми трудностями, которые им приходится преодолевать, уроки нашего Ито — просто детские игрушки… Поэтому ты как его опекун должен постоянно поддерживать его, чтобы он прилежно учился и как можно быстрее стал зрелой личностью… Спасибо тебе. Сегодня в семь часов включи телевизор. И не сердись на меня… — Улыбнувшись напоследок, госпожа Родительница исчезла.

Юноша Ито, сняв с себя алые одежды и надев рабочий комбинезон, сказал, что ему пора на работу. Он по-прежнему выглядел совершенно больным, и мы как могли пытались его удержать, но он заявил, что таков приказ госпожи Родительницы и что он вполне сможет работать, надо только дойти до магазина. Раз так, сказала дочь, она отвезет его на машине, но он и слышать об этом не хотел. Тогда дочь решила хотя бы проводить его до станции, и они под зонтом ушли в дождливую ночь.

В тот вечер ровно в семь я включил телевизор. Тут же возникло изображение острова Оосима. Гора Михараяма извергала в небо языки пламени. Увидев эту впечатляющую картину, я мгновенно забыл обо всем.

Еще в середине ноября госпожа Родительница сказала мне, что Бог-Родитель собирается порадовать своих детей рождественским подарком. А восьмого декабря главы государств США и Советского Союза подписали Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности.

В тот день все газеты посвятили целые полосы этому событию, выражая свою радость и подчеркивая его значение. «Исторический шаг, за которым с волнением следит все пятимиллиардное население земного шара. Пусть это и капля в море, зато первая попытка сократить ядерное вооружение» (газета «Асахи»). Телевидение радовало зрителей, показывая ликующие толпы на улицах столицы Америки, Вашингтона.

Там перед Белым домом стояла величественная, сверкающая тысячами огней рождественская ель, ее окружали другие символы праздника Рождества, Нового года, мира. Площадь, несмотря на ночное время, наводнена людьми, все взгляды устремлены к Белому дому. Вот оттуда с торжественными лицами появляются президент Рейган и Генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза Горбачев и на глазах у ликующей толпы впервые за десять с лишним лет обмениваются рукопожатием.

Я вглядывался в лица этих людей, играющих такую важную роль в судьбах мира, и мне вспомнились слова госпожи Родительницы: «У твердолобого комму няни из красной страны и твердолобого фигляра из Америки впервые за десять лет откроются наконец глаза, они пожмут друг другу руки и положат начало процессу отказа от ядерного оружия…»

Мучительные усилия Бога-Родителя по Спасению Мира начали приносить плоды. Ему удалось-таки смягчить сердца твердолобых руководителей. Как же должны радоваться и Бог-Родитель, и госпожа Родительница! Подумав, что нынешний год наверняка закончится мирно, я вздохнул с облегчением.

Глава двенадцатая

После того как половина декабря этого (1987) года осталась позади, я остро ощутил, что мне нужно побыстрее приступать к двенадцатой главе, чтобы завершить наконец работу над моими тремя книгами. Пока мне никак не удавалось сдвинуть ее с места. Поэтому я решил внимательно перечитать все предыдущие главы, заодно внося в них необходимые поправки, глядишь, тогда напишется и заключительная, двенадцатая глава. Решив так, я тут же приступил к чтению. Одновременно я прослушивал записи бесед с госпожой Родительницей, сверяясь с собственными заметками, сделанными по ходу этих бесед, — ведь я всегда отмечал в блокноте, о чем она просит меня написать…

А спустя несколько дней, вечером 20 декабря, ко мне явилась госпожа Родительница и завела разговор, очень меня взволновавший. В тот день у меня в гостях были профессор Кодайра с супругой, наверняка госпожа Родительница знала об этом, потому и пришла.

Госпожа Родительница говорила с каждым в отдельности: с четой Кодайра, со мной и с обеими моими дочерьми — Фумико и случайно зашедшей к нам в тот день Томоко. Сначала она пригласила в гостиную профессора с супругой и подробно рассказав им о том, какие мероприятия по Спасению Мира намерен осуществить ради Своих детей на земле Бог-Родитель в следующем году, передала им Его просьбу о содействии и подробно разъяснила профессору и его жене, в чем конкретно должна заключаться их помощь. Она говорила истово, страстно, четко обрисовала, к каким идеалам стремится Бог-Родитель, так что даже мы с дочерьми, бывшие при этом вроде бы сторонними наблюдателями, испытали глубокое волнение, ее пространные речи врезались в наши души, как будто были обращены непосредственно к каждому. Да иначе и быть не могло — такой светлой радостью были пронизаны ее слова.