Книга моего деда Коркута - [43]

сын; сними меня с коня, подними на мою постель». Детеныш льва — тоже лев; он снял своего отца с коня, схватил (его), поднял на его постель, завернул его в его шубу, закрыл ворота. В то же время джигиты Бекиля увидели, что охота расстроилась; каждый, у кого был дом, вернулся к себе домой.²⁰

Прошли пять дней; он не входил в диван, никому не говорил, что его нога сломана. Однажды ночью он на своей постели сильно, сильно застонал, испустил вздох; его жена сказала: «Бек мой, джигит! Когда приходила густая толпа врагов, ты не отступал; когда твоего тела ²¹ касалась пестрая стрела, ты не стонал; неужели человеку не сказать своей тайны лежащей на его груди супруге? Что сталось с тобой?». Бе-киль говорит: «Красавица моя, я упал с коня, моя нога сломалась». Женщина всплеснула руками, сказала служанке; служанка вышла, сказала привратнику; что вышло из-за тридцати двух зубов — распространилось по всей орде; стали говорить: «Бекиль упал с коня, его нога сломалась». Тут же был лазутчик гяуров, услышав эту весть, пошел, принес весть тагавору; тагавор говорит: «Поднимитесь, встаньте со своего места, схватите бека Бекиля там, где он лежит, свяжите ему белые руки от (самых) локтей, не дав ему опомниться', отрубите его прекрасную голову, пролейте на землю его алую кровь, разгромите его племя, его народ, уведите в плен его дочь-невесту». И у Бекиля там был лазутчик; он послал весть Бекилю, говорит: «Готовьте оружие в свою защиту, на вас идет враг». Бекиль посмотрел вверх: «Далеки небеса, тверда земля», — сказал он. Он призвал к себе своего мальчика и заговорил — посмотрим, хан мой, что он говорил: «Сын мой, сын! сын, свет моих темных очей! сын, мощь моего крепкого стана! посмотри, наконец, что случилось, что постигло мою голову! Я поднялся, сын, и встал со своего места, сел на красного жеребца — да переломится у него шея! Когда я проезжал, гнался за дичью, поднимал птиц, он согнулся, поскользнулся, сбросил меня на землю, мое правое бедро сломалось; что постигло мою черную голову! На черные, черные горы поднялась весть; через обагренные кровью реки перешла весть; через Железные ворота, через Дербент прошла весть; всадник красного коня, царь Шюкли, сильно разгневался; от его гнева пал туман на черные горы. Он сказал: „Схватите бека Бекиля там, где он лежит“; он сказал: „свяжите ему белые руки от (самых) лок-тей“; он сказал: „пролейте кровь, разгромите его пеструю орду“; он сказал: „уведите в плен его белолицую дочь-невесту“. Поднимись, сын, встань со своего места, сядь на своего черногривого кавказского коня; *оглядываясь назад,²² поднимись на лежащую по (нашу) сторону пеструю гору; *оглядываясь назад,²³ пойди в диван Баюндур-хана с белым челом; устами, языком произнеси приветствие Баюндуру, поцелуй руку Казана, бека беков; скажи: „мой белобородый отец постигнут бедой“; скажи: „он сказал, пусть непременно, непременно придет ко мне Казан-бек; если ты (Казан), не придешь, пропадет царство, будет опустошено, моя дочь-невеста будет уведена в плен, так и знай“». Тут юноша стал говорить своему отцу — посмотрим, хан мой, что он говорил: «Отец, что ты говоришь, что произносишь, что ты сжигаешь мою цечень и мое сердце? *Я поднимался и вставал со своего места часто; на своего черногривого коня я садился часто; ²⁴ на пеструю гору с крутым склоном я для охоты не поднимался, в диване Баюндура с белым челом не ходил. Что за человек Казан? я его руки не целовал. Дай мне красного жеребца, что под тобой; до кровавого пота я заставлю его скакать ради тебя! Дай мне свою железную броню с крепкими надплечьями; вели сшить новый ворот ради тебя! Дай мне свой черный булатный меч; не давая (людям) оном-ниться я буду рубить головы ради тебя. Дай мне свое копье из тростникового тальника; я буду поражать воинов в грудь ради тебя. Дай мне свою острую стрелу с белыми перьями; я пущу ее через одного воина в другого ради тебя. Дай мне своих триста светлооких джигитов в товарищи; я буду подвизаться на пути веры Мухаммеда ради тебя». Бекиль говорит: «Умереть мне ради твоих уст, сын! *быть может, ты не заставишь вспоминать мне прошлые дни.²⁵ Принесите мою одежду; пусть (ее) оденет мой сын; приведите моего красного жеребца; пусть (на него) сядет мой сын; пока не всполошился народ, пусть мой сын пойдет на ристалище, войдет туда». Юношу одели, он пришел, со своим отцом и матерью простился, поцеловал им руки, присоединил к себе триста джигитов, отправился на ристалище.

Красный жеребец, когда чуял запах врага, ударял ногами об землю, поднимал пыль до небес. Гяуры говорят: «Это — конь Бекиля; мы обратимся в бегство». Тагавор говорит: «Хорошенько посмотрите; если тот, что приходит, — Бекиль, я раньше вас обращусь в бегство». Лазутчик высмотрел, увидел, что конь Бекиля, но на нем не Бекиль, а юноша, ростом в птицу; он пришел, принес весть тагавору, говорит: «Конь, вооружение и шлем Бекиля, но в них не Бекиль». Тагавор говорит: «Составьте отряд в сто человек, произведите шум, испугайте юношу; у юноши сердце станет как у птицы, он покинет ристалище, обратится в бегство». Сто гяуров выделились, подъехали к юноше, стали говорить юноше — посмотрим, хан мой, что они говорили: «Юноша, юноша, проклятого отродья юноша! Красный жеребец под тобой отощал, юноша; твой черный булатный меч иступился, юноша; копье, что в твоей руке, сломалось юноша; твой осиновый лук тонок, юноша; девяносто стрел за твоим поясом редки, юноша; спутники у тебя нагие, юноша; твои темные глаза омрачены, юноша! Царь Шюкли на тебя сильно разгневался; он сказал: схватите того юношу, что на ристалище, свяжите ему белые руки от (самых) локтей; не дав ему опомниться, отрубите его прекрасную голову, пролейте на землю его алую кровь. Если у тебя есть белобородый отец, не заставляй его плакать; если у тебя есть седокудрая мать, не заставляй ее стонать! Один (в поле) джигит витязем не станет; *дно пустого (сосуда)