Книга моего деда Коркута - [36]

VII

ПЕСНЬ О ИЕКЕНКЕ,¹ СЫНЕ КАЗЫЛЫК-КОДЖИ

Хан мои! Сын Кам-Гана хан Баюндур встал со своего места, поставил на черную землю свой шатер с белым верхом. Была поднята до небес пестрая палатка, были разложены в тысяче мест шелковые ковры; беки внутренних огузов² собрались для беседы, ели, пили; был человек по имени Казылык-Коджа; он был везиром Баюндур-хана; крепкое вино ударило ему в голову; он опустился на свои крепкие колена, попросил у Баюндур-хана (разрешения совершить) набег; Баюндур-хан дал разрешение: «Ступай, куда хочешь», — сказал он. Казылык-Коджа был человек, видавший дела, способный совершить дела; он собрал вокруг себя способных старцев, пустился в путь с оружием, ^н(отобранным у) чужестранцев и врагов.³ Много гор, ущелий, холмов они прошли; однажды они подошли к крепости Дизмерд;⁴ она была на берегу Черного моря; дойдя до нее, они остановились. В той крепости был тагавор, которого звали тагавором Диреком, сыном Аршуна; ростом тот таговор был с шестьдесят аршин, потрясал палицей весом в шестьдесят батманов [пудов], натягивал очень крепкий лук. Казылык-Коджа, дойдя до крепости, начал сражение; потом тот тагавор вышел из крепости, пришел на ристалище, вызвал мужа на бой; Казылык-Коджа, увидя его, понесся на него как ветер, прилепился как клей, нанес гяуру удар мечом по затылку, но не мог причинить ему и малой раны. Дошла очередь до гяура, той палицей, весом в шестьдесят батманов, он нанес сильный удар Казылык-Кодже; лживый мир стал тесен для его головы; как дудка, зажурчала кровь. Казылык-Коджу захватили, пленили, заключили в крепость; его джигиты, не устояв, бежали. Казылык-Коджа всего шестнадцать лет пробыл в плену в крепости; в конце один человек, по имени Эмен, шесть раз отправлялся, но не мог взять крепости.

Между тем, хан мой, в то время, когда Казылык-Коджа был взят в плен, у него был один сын. Ему был один год; (потом) ему исполнилось пятнадцать лет;⁵ он стал джигитом. Он думал, что его отец умер; издали запрещение, чтобы скрывали от мальчика, что его отец в плену; имя того мальчика было Иекенк. Однажды, когда Иекенк сидел и беседовал с беками, Произошло состязание ⁶ между ним и Будаком, сыном Кара-Гюне; они перебрасывались словами; Будак говорит: «К чему тебе здесь хвалиться? Если ты хочешь (вызвать на бой) мужа, то выручи своего отца; разве не прошло шестнадцати лет, как он в плену?». Как услышал эту весть Иекенк, его сердце запрыгало, его черная печень была потрясена; он пошел перед очи Баюндур-хана, приложил лицо к земле и говорит: «Рано утром в месте в стороне от дороги ставят твое жилище с белым верхом; атласом вышита твоя синяя палатка; табунами выводят твоих быстрых коней; громким голосом у дороги творят правосудие твои урядники; (как) масло, льется твое обильное богатство, опора остальных джигитов, надежда для нас бедных, столп Туркестана, детеныш птицы Тулу, *лев племени и рода,⁷ *тигр черной толпы,⁸ счастливый хан! (Окажи мне) помощь,⁹ пошли меня на ту крепость, где заключен в плену мой отец!». Баюндур-хан отдал повеление: «Пусть придут двадцать четыре ¹⁰ знаменных бека! Первым пусть пойдет с тобой состоящий беком у Железных ворот удалой Дундаз, сын Кыян-Сельджука, заставляющий кричать мужа на острие своего тростникового ¹¹ копья, когда приходит на бой, не спрашивающий (врага), кто он. Пусть пойдет с (тобой) *Дюлек-Вуран, сын Илик-Коджи,¹² *заставляющий плавать жеребцов-онагров, (преследуя их на охоте),¹³ взявший ключи пятидесяти семи крепостей. Пусть пойдет с тобой *Улальмиш, сын Ягрынчи,¹⁴ *скользящий вниз с двойной башни и (при этом) не запаздывающий пустить стрелу.¹⁵ Пусть пойдет с (тобой) Рустем, сын Тогсуна, проливающий кровавые слезы, когда трижды не увидит врага. Пусть пойдет с (тобой) *удалой Буран,¹⁶ вынимающий людей из пасти драконов. Пусть пойдет с (тобой) Суган-Сары,¹⁷ утверждающий, что прошел с одного конца земли до другого». Станешь перечислять мужей огузов, до конца не дойдешь; Баюндур-хан дал Иекенку в товарищи двадцать четыре знаменных бека; беки собрались, Усмотрели свое оружие.¹⁸

Между тем в ту ночь Иекенк видел сон; свой сон он рассказал своим спутникам — посмотрим, хан мой, как он рассказал; он говорит: «Беки, когда моя черная голова, мои очи беззаботно были погружены в сон, у меня было сновидение. Открыв свои светлые очи, я увидел мир; увидел витязей, заставлявших скакать светло-сивых коней; я присоединил к себе витязей с белыми шлемами, принял наставление от белобородого деда Коркута, поднялся на лежащие черные горы, подошел к простирающемуся перед (нами) Черному морю, смастерил лодку, снял с себя рубашку, приладил парус, пустился по простирающемуся перед (нами) морю, переплыл (его); на другом берегу на одном склоне черной горы я увидел мужа с блестящим челом и головой; поднявшись, я встал с места, направил свое тростниковое копье, пошел навстречу тому мужу; (встав) перед ним, *я поразил копьем того мужа; на время я утих [? ],¹⁹ посмотрел на того мужа краем глаза — это был *воспитавший меня ²⁰ Эмен; я его узнал, обратился назад, приветствовал того мужа, сказал: „Среди племен огузов кто ты?“. Подняв свои ресницы,