Книга мертвых - [113]

Хейворд втиснулась между двумя такси, упрямо отказывавшимися ее пропустить, в результате потеряв бампер. Посмотрев в зеркало заднего вида, она увидела, как он запрыгал по асфальту, высекая снопы искр.

– Похоже, я что-то пропустил? – подал голос д’Агоста.

– Капитан Хейворд права, – ответил Пендергаст. – Это то самое «идеальное преступление», о котором говорил Диоген.

– Вы уверены?

– Слушайте меня внимательно, – продолжил Пендергаст после короткой паузы. – Я больше никогда не буду повторять то, что сейчас скажу. Много лет назад с моим братом плохо обошлись. Его подвергли – непредумышленно, но тем не менее подвергли – садистской пытке. Это была так называемая «комната ужасов», назначение которой – свести жертву с ума или довести ее до самоубийства тем, что она там увидит. И сегодня Диоген под видом хранителя Мензиса – а у меня нет сомнений, что он прикрывается именно этим именем, – собирается каким-то образом воссоздать тот кошмар, который ему пришлось пережить в детстве, на открытии гробницы. Эли Глинн считает, что Диогеном движет месть. Мой брат хочет отомстить за то зло, которое ему причинили, но в гораздо большем масштабе. А если открытие покажут по телевидению, масштаб будет поистине огромным. Вот что он планировал, а все остальное служило лишь для отвода глаз. – Пендергаст откинулся на спинку сиденья и снова замолчал.

Автомобиль свернул с Уэст-Сайд-хайвей на Семьдесят девятую улицу и полетела на восток, к музею. Впереди все казалось спокойно – не было видно ни полицейских мигалок, ни зависших над зданиями вертолетов.

«Может, еще ничего не случилось?» – с надеждой подумала Хейворд. Машина резко свернула на Колумбус-авеню, визжа шинами, промчалась по Семьдесят седьмой улице и, выскочив на подъездную аллею, остановилась перед скоплением лимузинов, такси и зрителей. От резкого торможения автомобиль развернуло боком, но Хейворд, не обратив на это внимания, выскочила из него, размахивая полицейским жетоном. Д’Агоста уже быстро шел впереди, прокладывая дорогу в толпе.

– Капитан Хейворд, полицейское управление Нью-Йорка, – кричала Лаура, следуя за ним по пятам. – Дорогу!

Люди в замешательстве расступались, а тех, кто зазевался, д’Агоста бесцеремонно убирал с пути. Через несколько секунд они уже были у бархатного ограждения. Не останавливаясь, д’Агоста оттолкнул охранника, попытавшегося загородить им дорогу. Хейворд помахала жетоном перед носом изумленного полицейского, дежурившего у входа в музей, они взбежали по покрытым ковром ступеням и оказались у массивных бронзовых дверей.

Глава 55

Нора Келли сошла с подиума, провожаемая шквалом аплодисментов, и с огромным облегчением подумала, что ее речь, похоже, имела успех. Она выступала последней, после Джорджа Эштона, мэра и Виолы Маскелин. Вскоре должно было произойти главное событие вечера – торжественное перерезание ленточки и открытие гробницы Сенефа.

К Норе подошла Виола Маскелин.

– Прекрасная речь! – одобрительно сказала она. – Вы рассказали много интересного.

– Так же как и вы.

Нора заметила, что Хьюго Мензис машет им рукой, приглашая подойти, и направилась к нему сквозь толпу. Виола последовала за ней. Мензис казался очень оживленным: лицо его раскраснелось, синие глаза сияли. В белом фраке с белой же бабочкой он удивительно напоминал импресарио. Рядом, держа его под руку, стоял мэр Нью-Йорка Саймон Шайлер, лысеющий, похожий на сову мужчина в очках, глядя на которого невозможно было представить, что это один из самых ловких и циничных политиков нашего времени. Ему предстояло выступить с короткой речью за ужином, и он уже предвкушал успех. Третьей в этой группе была темноволосая женщина с сосредоточенным лицом, сразу же выдававшим в ней жену политика.

– Нора, дорогая, ты наверняка знакома с мэром Шайлером! – радостно воскликнул Мензис. – А это миссис Шайлер. Саймон, это доктор Нора Келли, старший куратор выставки «Гробница Сенефа» и одна из наших лучших ученых. А это доктор Виола Маскелин, знаменитый британский египтолог.

– Очень рад знакомству. – Шайлер с интересом посмотрел сквозь толстые линзы очков сначала на Виолу, потом на Нору и одобрительно кивнул. – Мне очень понравилась ваша речь, мисс Маскелин. Особенно та ее часть, где вы рассказывали о взвешивании сердца после смерти. Боюсь, мое собственное сердце стало значительно тяжелее за последние несколько лет. Вот что значит заниматься политикой в таком городе, как Нью-Йорк! – Сказав это, мэр захохотал.

Нора, Виола и Мензис вежливо засмеялись, давая понять, что оценили шутку. Шайлер был известен тем, что, в отличие от многих своих знакомых, очень высоко ценил собственное остроумие. Сегодня мэр находился в особенно хорошем расположении духа, и, глядя на него, невозможно было поверить, что всего шесть недель назад он призывал отправить Коллопи в отставку. Но, в конце концов, подобные вещи не редкость в большой политике.

– Нора, – сказал Мензис, – мэр с супругой будут рады, если вы с доктором Маскелин покажете им гробницу.

– С удовольствием, – улыбнулась Виола.

– Да, конечно, – кивнула Нора. Ей был известен этот обычай: на открытии экспозиции сотрудники музея выступали в роли личных гидов VIP-гостей. И хотя мэр Шайлер не был самым высокопоставленным политиком из присутствовавших на сегодняшней церемонии, он, без сомнения, считался самым влиятельным, поскольку именно от него зависело финансирование музея. К тому же во время истории с кражей алмазов его обличающий голос звучал громче всех остальных.